Вчера Наташа Конрадова упомянула одно новое исследование, которое впервые установило: в последние 250 лет половое созревание у мальчиков неуклонно наступает все раньше. Мне, впрочем, показался особенно важным не этот факт, а тот довольно жуткий критерий, который использовали исследователи для установления этого факта. Они просто смотрели в церковные книги, чтобы выяснить, в каком возрасте юноши... умирают, потому что пубертат оказывается для многих смертельной болезнью. Даже сегодня.

Штука в том, что для мальчиков нельзя точно назвать момент созревания: нет никакого особого события, которое сообщало бы окружающим, что организм окончательно перестроился (в отличие от девочек: используется дата первой менструации, поэтому про девочек факт акселерации давно установлен). Для мальчиков же ученые из Института демографии Макса Планка в Ростоке сообразили использовать кривые выживания по возрастам: если смотреть на большую популяцию, через несколько лет после начала созревания у мальчиков наблюдается заметный пик смертности. Доведенные до крайностей бушующими гормонами, они начинают рискованно себя вести, ввязываться в конфликты и совершать безумства (этот пик, кстати, есть и у самцов человекообразных обезьян).

Исследовав данные смертности юношей в Европе за 250 лет, ученые установили, что этот пик смертности «отъезжает» в череде поколений на все более ранний возраст, из чего и делается вывод о том, что и половое созревание наступает раньше — на 2,5 месяца за каждые 10 лет.

«Быть 18-летним сегодня — это то же самое, как быть 22-летним в 1800 году», — объясняет демограф Джошуа Гольдштейн. Он позвонил мне прямо в разгар редколлегии, чтобы подробнее рассказать о своем исследовании. Я извинился перед коллегами и вышел в коридор. «Вообще, это естественная вещь, — продолжил он. — Биологи знают, что изобилие, хорошее питание, отсутствие болезней являются сигналом для более раннего развития. Считается, что в дикой природе это такой способ усилить размножение: раз условия позволяют, можно раньше начать рожать и родить больше потомков».

А вот что кажется удивительным, так это то, как мало цивилизация влияет на сам факт такого «горбика» на кривой смертности. Считается, что после первых пяти лет жизни человек уже мало подвержен тем факторам риска, которые определяют детскую смертность, а до старческой смертности ему еще далеко. Речь идет о молодых мужчинах в самом расцвете сил, да еще и в парниковых условиях цивилизации.

Иллюстрация: MPIDR, Human Mortality Database www.mortality.org
Иллюстрация: MPIDR, Human Mortality Database www.mortality.org

Несмотря на это, как выясняется, «горбик» смертности этих молодых мужчин делается в наше время более заостренным. «По мере того как отступают эпидемии и войны, этот пик смертности делается более заметным, как делаются заметнее валуны, обнаженные после отлива», — поясняет Гольдштейн. Если раньше ребята чуть что хватались за шпагу, то сегодня они прыгают по крышам вагонов, участвуют в городских бандах или просто гоняют на автомобилях и мотоциклах.

Страшно, и тем сильнее хочется понять, что конкретно происходит в их головах и как их защитить от такой нелепой смерти. Я вернулся на редколлегию, и у нас тут же завязался спор. Я высказал было мысль, что если наша культура как-то легитимизирует, сделает совершенно обыденным секс для совсем молодых людей (13-18 лет), то, возможно, это уберет часть напряжения. Со мной никто не согласился: мои коллеги резонно заметили, что это не уберет конфликты за девушек, а также главную причину безумств — пиковые концентрации тестостерона, которые достигаются только к этому возрасту.

Что вы думаете?