— Тошнота, головная боль, астматический синдром, боли в животе, в ногах, поносы, запоры, дискинезия желчевыводящих путей, обмороки, онемение… — женщина закончила перечислять симптомы своей дочери и протянула мне толстую папку. — Вот, здесь результаты обследований.

— А где же сама Альбина?

— Она больше не хочет ходить к психологам. Они думают, что Альбина чуть ли не симулянтка. Но я-то знаю свою дочь лучше, чем все врачи и психологи, вместе взятые. Она реально страдает. Но при этом всегда чувствует состояние другого, готова посочувствовать, помочь…

— Так. У психиатра были?

— Да. Он прописал таблетки, от которых Альбине стало просто чудовищно плохо.

Я перелистала бумажки из папки. Значит, депрессии у нее нет. Истерический невроз? Но психологи, да и психиатр должны были бы при такой истории вопроса без труда его диагностировать. Да и слова матери о сочувствии… Не совпадает, ведь истерики всегда эгоисты и настроены только на себя.

— Что ж, к психологам Альбина ходить отказывается, а на малоприятные обследования — соглашается?

— Да. Тут есть один момент, который, наверное, важен. Альбина всегда много болела и, может быть, поэтому с пяти лет хочет стать врачом. Собирается поступать в мединститут, очень серьезно изучает биологию, читает соответствующие книги, смотрит фильмы…

— Сериалы про врачей смотрит?

— Все, которые есть, даже на английском языке. Потом уточняет в интернете, если что-то не поняла по медицинской части.

— … «и нашел у себя все, кроме воды в колене и родильной горячки»! — радостно процитировала я Джерома К. Джерома. — Сериалы про больницы исключить категорически. Интернет ограничить, только «ВКонтакте», «Одноклассники» и «Фейсбук» (Американская транснациональная холдинговая компания Meta Platforms Inc. по реализации продуктов ‒ социальных сетей Facebook и Instagram запрещена на территории России *) . Телевизор — МТV, юмор и латиноамериканские сериалы. Берите ее с собой в гости, в кафе, возите за город, устраивайте домашние спектакли и семейное вечернее чтение классики (Чехова, Булгакова, Вересаева исключить, они врачи). Внимательно наблюдайте за симптомами. Они должны уменьшиться. Приходите ко мне через две-три недели.

* * *

Альбина — стройная девочка с ровной челкой и умными, внимательными глазами.

— Мы все сделали, как вы сказали, — говорите ее мама. — Но результатов — увы! — никаких.

— Альбина сразу согласилась на эксперимент?

— Даже заинтересовалась. Видите, в этот раз пришла вместе со мной.

— И что же, совсем-совсем никаких результатов? — уточнила я. — Подумайте внимательно. Может быть, стало даже хуже? Или симптомы как-то изменились?

— Нет, вроде ничего такого… — мать отрицательно покачала головой. — Смотрите сами: тошнота и боль справа в животе — во вторник, когда мы были в гостях у бабушки Клавы, обморок после «Жизели» в четверг, давление и менструация не вовремя вечером в субботу, когда у нас дома была вечеринка для одноклассниц…

— У бабы Клавы — проблемы с ЖКТ?

— Да, ей вырезали желчный пузырь. А что, вы думаете, это наследственное?

— Я могу поговорить с Альбиной без вас?

— Разумеется! Я подожду!

— Не надо, с вами я уже сегодня не успею. Приходите ко мне завтра вечером.

* * *

— Если сегодня в серии «Скорой помощи» массовая травма, например, у всех ожоги, то что с тобой будет к вечеру или к утру? — спросила я у Альбины. — Зуд? Покраснение кожи? Повышение температуры?

— Может быть…

— А если у пациента доктора Хауса рак легких?... Кашель? Затрудненное дыхание?

— Вам тоже нравится доктор Хаус? А вы помните, как он…?

— Нет. Не нравится. Посмотрела несколько серий и не смогла дальше.

— Но почему?! — девочка явно разочаровалась во мне. — Он всегда говорит, что думает, и у него такие глаза…

— Да он похож на какую-то дурацкую пародию на Христа! — с сердцем сказала я. — «Я вас тут всех спасаю, и поэтому все ваши правила не про меня писаны…»

— Гмм… — Альбина задумалась, потом усмехнулась. — Я с этой стороны не смотрела, а ведь и правда что-то есть… И как он там с этими учениками ходит и все время над ними издевается…

* * *

—  Альбина не симулянтка, — сказала я матери. — Она эмпатка. По-видимому, это ее врожденная особенность. Считывает проблемы других людей, и они отражаются в ней, как в зеркале. Только зеркалу не больно… Ей можно помочь. Для этого надо загрузить по максимуму ее мозг. Сейчас она в девятом классе? На десятый-одиннадцатый нужно найти для нее какую-нибудь замороченную спецшколу…

— Спецшкола?! Но Альбина и в обычной школе учится весьма средне. Только по химии, биологии и литературе у нее пятерки.

— Я разговаривала с ней. Поверьте, Альбина очень умна. И, в отличие от большинства, умеет выбирать. К тому же ее суперэмпатия — это жуткая энергетическая воронка, она очень много сил тратит на это.

— Она не согласится.

— Согласится. Мы обустроим это как научный эксперимент. Проблема, методы, материалы, рабочая гипотеза, протокол исследований… Ей понравится.  

* * *

Прошло полтора года. Альбина снова в моем кабинете.

— У меня все в порядке, — рассказывает она. — Здоровье намного лучше. Учиться в гимназии интереснее, чем в моей старой школе. Но я хотела поговорить с вами о профориентации.

— Ты больше не хочешь быть врачом?

— Очень хочу — в том-то и дело. Медицина — это именно то, что меня всегда интересовало и интересует сейчас. Но получается, именно это мне и противопоказано?

— Плохая новость: работать непосредственно с пациентами для тебя действительно опасно. Хорошая новость: есть научная медицина, как будто созданная специально для тебя. Прокладывать новые пути. Изобретать новые лекарства. Изучать теорию и философию медицины. Этому учат на медицинском факультете МГУ.

— Плохая новость… хорошая новость… Вы говорите прямо как доктор Хаус, хотя его и не любите! — рассмеялась Альбина. — А про медицинский факультет я обязательно подумаю.