Катя Герасичева: Быть лузером не стыдно

С Расскажите про ваш проект Weekend OpenSpace (WOS), или, как его называют, «Молодежный OpenSpace».

Давайте в хронологическом порядке. Еще до того, как в августе 2010-го мы с Вадимом Беляевым купили OpenSpace, редакция во главе с Машей Степановой задумывала делать на сайте «выходные»: ставить на субботу и воскресенье расписание событий и легкие материалы, не вписывавшиеся в обычный формат. Когда я пришла туда как гендиректор, то первым делом стала говорить о том, что нужно расширять аудиторию сайта за счет людей от 16 до 30 лет. Сначала мы хотели объединить идею редакции про выходные и мое желание привлечь молодежь. Крутили так и эдак, придумывали новые истории, но в итоге поняли, что никак не получается вмонтировать в старый сайт историю про молодых. В конце концов Маша Степанова сказала: «А занимайся этими “Выходными” сама, делай все что хочешь». И в августе 2011 года я стала главным редактором непонятно чего. А 21 февраля мы запускаемся.

С И что у вас получается?

Получается отдельный сайт, для другой аудитории. В выходные по адресу www.openspace.ru вы будете попадать на наш сайт. Название W-O-S осталось от первоначальной идеи (Weekend OpenSpace), но теперь это просто символ, и кто как хочет, так его и расшифровывает: кто-то вместо Weekend говорит Wild (дикий), а кто-то Weed (травка).

С И какие у вас будут рубрики?

Как таковых рубрик не будет. Будет большой раздел про общество, в основном рассказывающий о гражданских инициативах молодых по всему миру, обязательно будут материалы о здоровье, детях и путешествиях. Будет такой странный раздел про арт, который будет включать в себя секс, моду и искусство. Будет раздел «Телевидение и кино», потому что у нас есть человек, который смешно пишет про кино, и есть человек, который любит и умеет писать про сериалы. Кроме того, тут собралась сумасшедшая видеогруппа, поэтому у нас будет свой «Монти Пайтон». Главное ведь не о чем, а кто и как. Мы идем от людей. У нас молодежная редакция, они будут говорить о себе, о своем времени, о своем отношении  к происходящему. Так, как они говорят об этом друг с другом.

С А почему вы решили, что вмонтировать в OpenSpace молодежную часть невозможно?

Редакция OpenSpace за сохранение того, что есть. А я про сохранение ничего не понимаю. Я за движение вперед, за то, что только мерцает вдали. В какой-то момент мы начали напрягатьдруг друга, но, слава богу, нашли выход.

С Зачем вы хотели изменить существующий проект?

Если он не начнет меняться, то умрет. Любая система стремится к стагнации. Здесь, как и в семье, любой кризис воспринимается как катастрофа и вызывает страх что-то потерять. Но если не пройти через кризис, если ему не отдаться, то все развалится. Кризис брака, кризис роста — они необходимы. Сохранять проект как есть — это все равно что пытаться удержать молочные зубы: уже лезут новые, но мы будем держать эти, несмотря на то что они маленькие и рассыпаются.

С Но редакция теперь делает прямые репортажи с митингов.

На первом митинге на Чистых прудах из всей редакции была одна я. После митинга я сказала, что нам нужно делать трансляции. Они возразили, что портал о культуре, как булочные и аптеки, не закрывается даже во время войны: «Мы будем говорить про театр, несмотря ни на что». Но потом мы поняли, что должны развернуться к людям, потому что это интересно, это пульс, это единственное, что сейчас будут читать. В результате всем очень понравилось. И я знаю от читателей, что это было верное решение. Просто кто-то должен быть первым. Кто-то должен воплощать. А первых всегда не любят.

С А зачем вам молодые?

Мне 41 год. Мои ровесники мне давно неинтересны. Мне приятно посидеть со старыми друзьями, из тех, кто остался в живых после «Микса» и «Птюча», но сделать эти люди ничего не могут и не хотят. Ко многим творческим людям после 50–60 я отношусь с большим уважением. Это мои родители, мое детство. Но все для них и про них мы находим на OpenSpace, там все это сверкает и искрится. Это база, основа, и она уже есть. А мне интересны люди 20–25 лет..У меня сын такого возраста и все его друзья. Я их хорошо знаю, чувствую и очень люблю. Учусь у них. Они выросли у меня на глазах. И они стоят отдельного разговора. Правда, стоят.

При этом, конечно, когда я говорю о своем поколении или о предыдущем, то не имею в виду всю Россию от 35 до 70 лет. Как говорил наш любимый философ Александр Моисеевич Пятигорский, рефлексирующих людей в мире полтора процента, и даже эта цифра — страшная иллюзия. Естественно, говоря о разных поколениях, я имею в виду очень узкую прослойку единомышленников.

С Как вы набирали редакцию?

Я устаю от собеседований, вообще не очень люблю людей. То есть я готова бесконечно им помогать, но люди сами по себе, без идеи, мне неинтересны. Мне нужен был человек, который любит общаться. Двадцатилетнего я взять себе в помощники не могла, потому что нужен был кто-то свой, кто знает Москву и у кого огромное количество контактов. Я позвала Сергея Стишова. Половину людей нашел он, а половину привел Гоша, мой сын. Три месяца мы выбирали и продолжаем выбирать. Хотим сделать из редакции портрет поколения. И хотим сделать его честно. Каким бы он ни оказался.

С А сколько вашему сыну лет и где он учится?

Гоше 21 год. Он нигде не учится, как и многие из его знакомых. Он начал учиться во МХАТе на продюсерском, но бросил, сказав: «Почему я должен учиться у людей, которым неинтересно меня учить?» Решил поступать во ВГИК. По блату он не хотел, только сам. Сам не поступил. А тут мы решили на сайте WOS делать радио. Единственное, что Гоше было интересно всю жизнь, — это музыка. Я предложила ему заняться радио. Теперь у нас свои онлайн-трансляции из клубов и сформированная им сетка 24-часового музыкального вещания.

С А кого он привел к вам работать?

Друзей и близких знакомых. С общепринятой точки зрения они странноваты. Не торчат в «Солянке», не сидят обдолбанные на афтерпати. Не модники. Тусовки им не интересны. Им не нужна принадлежность к чему-либо или к кому-либо. Им в принципе так очень комфортно. А мне обидно, потому что я вижу, что они очень способные, но у них нет никаких социальных амбиций, никакого желания контактировать с людьми, которые могут им быть полезны, куда-то их протолкнуть. Почти нет журналистов. Есть будущие операторы, режиссеры, музыканты, искусствоведы, программисты, филологи. Есть даже школьная учительница. Есть те, кто закончил ВШЭ, потому что мама так хотела. Многие бросили, не доучившись. Сложно объяснить, что это за люди, но они прекрасны.

С Как же вы с ними работаете?

Я с ними в первую очередь общаюсь. Не знаю, получится ли у нас что-нибудь. Потому что работать в коллективе они, конечно, ни черта не умеют и писать тексты тоже не умеют. И на работу вовремя не приходят. Но при этом Гоша сидел-сидел четыре месяца на жопе, мы уже собирались его увольнять, и вдруг раз — он все придумал и запустил эти онлайн-трансляции.

Если из этой истории что-то выйдет, потом должны будут прийти другие люди, более усидчивые и регулярные. Потому что мы все здесь не про результат, мы все про начало. И людям, которые могут быть регулярными, с нами сейчас очень тяжело. Вот мы купили сайт Epic-hero, и они сходят от нас с ума.

С А вы его зачем купили?

Я не люблю политику, она мне неинтересна, но раздел «Общество» хочется сделать большим.  Мне их порекомендовал авторитетный для меня человек. Я их позвала познакомиться, пришли — такие собранные, крепкие грибки-боровики рязанские. В политике разбираются, и видно, что горят. Хочу от них настоящей журналистской работы. С расследованиями и репортажами.

С И как вам работается в такой компании?

Ну как? Ору на редколлегиях, что здесь провал и тут дыра. Дико на них злюсь, если не выполняют то, что обещали. Но все равно каждый день я прихожу сюда и получаю колоссальное удовольствие.

Самая большая проблема у нас с текстами. Молодые не умеют писать и в большинстве своем не любят это делать. А те, кто любит, делают это плохо. Мне невероятно повезло. Ко мне пришла работать Маша Кувшинова, и я взвалила на нее всю работу с текстами и с авторами. Если бы не она, у нас на сайте были бы только красивые картинки и смешное видео. Люди этого поколения не про текст, а про звук и про картинку. Они даже друг с другом не переписываются, а шлют ссылки на YouTube и красивые фотографии. Они так разговаривают. Мы просто должны принять это как факт и из этого исходить.

С А про деньги вы что думаете? Как проект будет зарабатывать?

Я про деньги не думаю. Помните, в фильме «Шапито-шоу» пара разговаривает у костра:

— Как можно не думать про эстетику?

— Либо ехать, либо думать про эстетику.

С Но OpenSpace наверняка не окупается?

Конечно, не окупается. Но для меня главное, чтобы проект двигался и развивался. Нельзя быть про деньги, можно быть про идею. Если идея окажется популярной и востребованной, то деньги придут.

С А в чем ваша идея, можете сформулировать?

В долгой перспективе мне бы хотелось, чтобы это вылилось в какую-то общеобразовательную историю с грантами и программами. Хочется послать импульс за пределы Москвы, чтобы молодые люди находили друг друга и понимали, что их инициативы ценны, чтобы не опускали руки. Хочется показать, что другие люди есть и они прекрасные, понять, как они живут, что делают. И дать им возможность развиваться на каком-то поле, не обремененном социальными ожиданиями и стереотипами.

Собственно, та же история в «Шапито»: можно быть лузером, это не стыдно.

С Какой-то очень материнский у вас проект.

Это правда. Хочется, чтобы они не махнули на себя рукой, не пошли работать клерками, и в 30 лет не женились на ком мама велела.

С Вы сказали: лузером быть не стыдно. А что стыдно?

Стыдно чужие письма читать, предавать друзей, стыдно быть агрессивным в своем невежестве или снобизме. А быть социально неуспешным — это не стыдно.

С Сначала вы спасли OpenSpace, когда они искали хозяина. Потом вложились в съемки «Шапито-шоу» и стали генеральным продюсером фильма. Но каждый раз это были уже сложившиеся проекты, которым просто нужны были деньги. Каково это — участвовать в таких состоявшихся историях?

Тяжело. Могу рассказать на примере «Шапито», потому что в какой-то момент конфликт вышел на поверхность. Мы изначально обговаривали, что съемочная группа будет делать то, что сочтет нужным. Но в конце принесут мне показать, и я скажу «да» или «нет». Когда фильм был готов, я сказала, что он невыносимо длинный, и предложила отрезать четвертую часть, которая мне не понравилась. Они сказали: мы тебя понимаем, но сделать ничего не можем. Тогда я вспомнила о своем обещании. А если я что-то говорю, я должна за свои слова ответить. Менять правила — это не по-пацански.

С Но люди, которым вы помогли, должно быть, вам благодарны?

Конечно. Но это не самое приятное чувство — знать, что ты должен быть благодарным.

С И зачем вам это нужно? В чем ваш кайф в этой истории?

В том, что я дала возможность людям увидеть фильм «Шапито». И дала возможность людям продолжить читать OpenSpace, аналогов которому нет. Мотивация у меня всегда одна: мне хочется, чтобы что-то существовало, потому что я точно знаю, что это правильно. У меня есть какое-то представление об идеальной системе мироздания. И мне кажется, что я знаю, что там должно быть, а чего не должно. Я понимаю, что выгляжу как самоуверенная идиотка, но для меня это так.