В социологии есть аксиома: ксенофобия — это удел бедных. Считается, что терпимость и открытость человека по отношению ко всему инакому прямо пропорциональны его успешности и удовлетворенности жизнью. То есть, те, у кого больше достаток, шикарнее квартира, круче машина и дороже пиджак, куда спокойнее воспринимают другие культуры, языки, традиции у себя под боком, чем те, кто ютится в коммуналках или трущобах.

Бедные в массе своей менее образованны, более агрессивны и рассерженны, им сильнее нужен образ врага, которого можно было бы винить в собственном бедственном положении и который придавал бы чувство превосходства. Врага проще всего увидеть в «другом» — чуждом по национальности, вероисповеданию или социальному положению.

Например, в анализе очень интересного (но уже, к сожалению, устаревшего по конкретным цифрам) исследования ВЦИОМ ксенофобии в России Эмиль Паин, руководитель центра по изучению ксенофобии Института социологии РАН, обращал внимание на то, что единственной группой в России, проявившей терпимое отношение к мигрантам, были именно предприниматели, то есть люди с достатком выше среднего. Они твердо стоят на ногах, знают, чего хотят от жизни, и понимают, как этого добиться. У них все хорошо. Их никто не раздражает.

Звучит логично. Пока не вспоминаешь про извечный вопрос: «Что было раньше — курица или яйцо?» Связь между неудовлетворенностью жизнью и ксенофобией очевидна, но действительно ли финансовое неблагополучие вызывает страх и ненависть к непохожим на тебя окружающим, а не наоборот: нетерпимость значительно сужает рамки возможного для человека?

Известный американский социолог Ричард Флорида и его коллега Шарлотта Мелландер из Martin Prosperity Institute при университете Торонто провели исследование общественных настроений в разных странах и вывели так называемый «Глобальный индекс предубеждения» (GPI), который позволил им оценивать государства по уровню терпимости его жителей. В основе индекса — обработки самого крупного международного социологического опроса Gallup World Poll: во всех 140 странах, где он проходил, респондентам в числе прочих задавали вопрос: «Насколько в вашей стране комфортно живется религиозным, национальным и сексуальным меньшинствам?»

Само исследование пока не обнародовано, но Флорида опубликовал статью в канадской газете The Atlantic Cities, где не только приведены первые результаты их работы, но и представлена «Мировая карта предубеждений».

Вроде бы все складывается: действительно, в небогатых странах карта угрожающе бордовая (предубеждения сильны), в благополучных — слегка розовая. Но исследователи пошли дальше. Они изучили в ряде штатов, городов, регионов Шкалу Богардуса, по которой измеряют социальную дистанцию — по сути, внутреннюю готовность общества взаимодействовать с людьми других национальностей, происхождения, языковой культуры.

Полученные данные наложили на результаты опроса Gallup и показатели «Индекса ценностей». Для эксперимента было выбрано отношение к гомосексуалистам, потому что, по данным того же Gallup, это самый болезненный аспект современного западного общества.

Выяснилось, что в тех регионах, где хуже всего относятся к геям и лесбиянкам, экономическое положение хуже, чем у их более терпимых соседей. Флорида заявляет: люди не любят гомосексуалистов не оттого, что они бедны; но они бедны, потому что они не любят геев. Это, конечно, преувеличение, уточняет он: прямой связи нет. Но если про это подумать, интуитивно становится понятно, что чем открытее общество, чем легче оно принимает чужую непохожесть, тем проще ему задействовать нестандартные решения в бизнесе и политике. Если говорить про конкретного человека, то чем он открытее, тем больше возможностей он видит для собственного развития.

Другими словами, чем больше среди бедных слоев населения ксенофобии, тем сложнее каждому отдельному их представителю переломить ситуацию и вырваться из своего круга. Если все вокруг ненавидят богатых папиных сыночков, учащихся в престижных вузах, где взять силы пойти против общественного мнения и поступить в тот же вуз? Было бы желание, а возможность заработать деньги на образование или получить грант, кредит или помощь есть почти всегда.

Вот еще интересный пример. По данным доклада Society at a Glance 2011, опубликованного Организацией экономического сотрудничества и развития, индекс толерантности в России почти вдвое ниже, чем в Бразилии. Обе эти страны входят в БРИК и находятся приблизительно на одном уровне экономического развития. Но Ричард Флорида уверен, что скоро Бразилия рванет вперед; и одна из причин этого рывка именно в том, что, в отличие от России, ее GPI на одном уровне с Великобританией. Она более лояльна к всякого рода меньшинствам, а значит, лучше готова к быстрым реформам, рискованным шагам и, главное, к привлечению талантливых специалистов из других стран, какую бы религию те ни исповедовали и какой бы разрез глаз у них ни был.

Научить людей терпимее относиться друг к другу должна, как бы банально это ни звучало, власть. Вот мой любимый исторический пример: в годы Второй мировой войны король Дании, как и все правители оккупированных территорий, должен был издать указ, обязывающий всех евреев страны носить на одежде отличительный знак. Христиан Десятый издал этот указ, но заявил, что для него все подданные одинаковые, и сам надел желтую звезду, которую проносил до полного освобождения страны от оккупации. Его примеру последовало очень много датчан — неевреев.

Возможно, если бы кто-то из наших власть имущих во время недавнего конфликта с Грузией вышел на площадь со значком «Я — грузин», в России стало бы чуть меньше ксенофобии. Может быть, тогда мы и в экономическом плане стали хотя бы чуть-чуть походить на Данию.