Церковь стоит в небольшом овраге, вокруг болото — заросли камышей и борщевика в человеческий рост. Внутри разруха. Все, что отличает церковь от сарая, — небольшой алтарь, состоящий из очередного яйцеобразного купола с крестом.
Вверх по склону ведет тропинка, выходящая во двор дома, в котором, судя по всему, и живет строитель. Деревья увешаны колокольчиками, лентами и мишурой, многочисленные шумелки (в основном пустые пивные банки) издают тревожный грохот, на металлические трубы насажены старая печатная машинка и дисковые телефоны, а на самодельных постаментах красуются бюсты Ленина и Сталина. Отломанный кусок черепа еще одного Ленина валяется в кустах, рядом со старым разобранным приемником.
Того, кто все это сделал, зовут Александр Маркелович Ладогин — его телефонный номер мне диктует раздраженный похмельный голос из-за закрытой двери дома, в который я все-таки решаюсь постучаться. Сам он в городе, и когда оттуда вернется — непонятно. Александр Маркелович встречаться с журналистами не спешит, даже на телефонный разговор его едва-едва удается уговорить. Ему этого счастья уже 12 лет назад хватило — именно тогда он начал строить церковь и впервые стал объектом внимания для журналистов:
— Лишка информации в газеты попадает! Зачем это надо? Про меня и про церковь в районной газете уже писали в 2001 году, а я ведь был в министерстве сельского хозяйства начальником отдела нормирования оплаты труда. Вот я тогда особенно не давал про себя писать, хоть и все равно писали. Это ж такая должность была, что в газете обо мне напечатали, и я по району стал бояться ездить, все спрашивали: «Ой, это про вас была статья, про вас?»
Судя по его голосу и тону разговора, это никакой не безумный фанатик и не одержимый православный, а самый обычный, совершенно адекватный пожилой гражданин с неплохим чувством юмора. С чего я, действительно, решил, что обычный пожилой гражданин не может держать в огороде насаженные на штыри печатные машинки, а на досуге строить фантасмагорическую церковь в болоте? Мне становится совестно, тем более что жители Мулянки, как выясняется, относятся к делу Ладогина с пониманием, а некоторые периодически ходят к нему в церковь — другой-то в поселке нет.
— Сейчас, правда, в поле построили новый дом, а вокруг него сделали сплошные участки. Ни проезда, ни прохода к моей церкви не оставили. А ведь тут место хорошее, в паре метров пруд есть небольшой, тут бы насадить деревья, облагородить все.
Не то чтобы это место, заросшее борщевиком, выглядит таким уж хорошим, но с ним, так или иначе, все равно лучше расстаться по возможности. Ладогин уверен, что сейчас его главная задача — перенести церковь в открытое общественное место, чтобы она была доступна каждому. С этим соглашался и священник, которого Александр Маркелович приглашал для освящения церкви. Во всяком случае, неканонический вид постройки священник не посчитал препятствием для совершения обряда, а вот ее расположение — посчитал.
— Он сказал, что место нужно повыше подобрать, ну это я и сам знаю. Устное разрешение он дал, конечно, но церковь нужно переносить на более высокое место — не может она в овраге стоять.