Крымский полуостров. Территория зависимости

Фото: Анна Сорокина

Здание севастопольской психиатрической больницы давно не ремонтировали. Трехэтажное бледно-желтое здание стоит за невысоким забором. Асфальт во внутреннем дворе покрыт трещинами. На покосивших лавочках сидят потрепанные мужчины и женщины. Слегка нервные, дерганные или пришибленные и заторможенные. Они курят и обсуждают антидепрессант амитриптилин. Побочку, эффект, цену.

— Ну оно ваще как? Как от него? — с тревогой в голосе спрашивает один из мужчин.

— Успокаивает... — неуверенно отвечает худая блондинка в солнцезащитных очках.

— Ништяк, а почем?

— Сотка...

— Ну-у-у, — расстроенно тянут люди на лавочке.

Это наркоманы. Или, как принято говорить в правозащитной среде, потребители инъекционных наркотиков. Все в долгой завязке. В наркологическое отделение больницы они пришли за порцией метадона. Наркотик, который не вызывает эйфории и снимает ломку, выдают наркозависимым каждое утро вместе с препаратами, поддерживающими иммунитет для ВИЧ-инфицированных, лекарствами от гепатита и туберкулеза.

Основная цель заместительной терапии, в которой используют синтетический опиоид, — склонить наркозависимых к социализации и лечению от таких болезней, как ВИЧ и туберкулез. В связи с неожиданным переходом на российское законодательство метадон в Крыму оказался вне закона. Глава ФСКН Виктор Иванов уже пообещал бороться с метадоновой наркоманией.

В России метадон внесен в список 1 перечня наркотических веществ. Его оборот полностью запрещен на территории России.

«Я в позапрошлом году был в Киеве и встречался с тогдашним председателем правительства Николаем Азаровым, он высказал крайнюю озабоченность проблемой метадоновой терапии, которая была буквально навязана на европейские гранты. И многие буквально “подсели” на метадон», — говорил Иванов в эфире телеканала «МИР».

«Подсевшие на метадон», завороженно глядя, как таблетированный наркотик растворяется в пластиковых стаканах, с ужасом говорят о том, какие ломки их будут ждать, когда в наркологическом отделении Севастопольской психиатрической больницы кончатся таблетки синтетического опиоида.

— Нам даже «детокс» не дают в больницах, говорят: пересаживайтесь на «ширку» (кустарно сваренный опиат — Прим. ред.), а потом «капайтесь», — жалуется Саша, метадонщик, похожий на Весельчака У из «Гостьи из будущего».

Он рассказывает про ужасы метадоновой ломки: отказывают легкие, почки, печень. Продолжаться они могут до месяца, за это время зависимый почти не спит и ничего не соображает. Героин, «крокодил» и другие наркотики не помогают: перебить синтетику, которая блокирует опийные рецепторы и не дает кайфовать от уличной дури, практически невозможно.

Таблетки метадона растворяются, первой стаканчик опрокидывает женщина без левой ноги. 13 лет назад ей ампутировали ногу из-за осложнений после инъекции грязного наркотика. Тогда она впервые завязала, родила двух девочек и «пришла к Богу». Больше 10 лет она прожила «на чистяке», но потом опять сорвалась.

Фото: Анна Сорокина

Иллюзий, что регулярные оптовые поставки метадона на полуостров сохранят, у зависимых нет. Они хотят только времени — около полугода, чтобы плавно снизить дозу и уйти с терапии. Но его может не быть. Броневик с последней поставкой наркотиков и вневедомственной охраной «Титан» не пропускали на границе полуострова. То ли из-за вооруженных милиционеров, то ли из-за груза, рассказал Денис Трошин, президент Севастопольской городской благотворительной организации «Гавань плюс», которая координирует метадоновую программу в городе.

— 130 пациентов программы подписали письмо к Чалому (де-факто мэр Севастополя Алексей Чалый. — Прим. ред.) о том, насколько жизненно важно сейчас сохранить метадоновую программу, — говорит Трошин.

Прямого запрета он и его коллеги из Крыма, где еще около 700 человек ходят на терапию, от властей не получили.

— Я к Чалому пойду, я вообще рэп читаю, трек запишу об этом, — решительно обещает Алексей, высокий загорелый мужчина. Такие обычно ходят по спальным районам Москвы и Питера в спортивных костюмах и хвастаются судимостями.

Алексею почти сорок, из них 20 лет он на ширке. Несмотря на характерную внешность, он «чудом к своим сорока не мотал срока». До прихода на терапию успел вынести из дома почти все, даже заложил машину и мобильник. Телефон в последний раз закладывал три раза в день. После последнего похода в ломбард Алексей пришел по совету знакомого к наркологам.

— Поймите, речь идет не об исцелении от наркомании, а о снижении вреда от нее. Это «передышка» для семей, возможность лечить ВИЧ, туберкулез и гепатиты, — говорит нарколог больницы Владислав Соколовский. Слово «наркомания» он произносит с ударением на последний срок. Соколовский признает, что его клиенты при недостатке метадона вернутся на улицу — грабить и покупать грязный героин и маковую соломку.

— На преступление толкают, — жалуется Саша.

На терапии он три с половиной года, на «ширке» с 1992-го. Сидел из-за наркотиков три раза. Первый раз за цветмет, который весенней ночью вынес с участка соседа, чтобы продать и купить мак. Супруга Саши Люда кололась с 2002-го. Оба ВИЧ-инфицированны, но благодаря антиретровирусной терапии Люда родила здоровую девочку. В этом году ей исполнилось три года.

Пока Саша и Люда рассказывают свою историю, их перебивают остальные пациенты. У каждого своя история зависимости и общая история возвращения к более или менее нормальной жизни: терапия, возврат в семью, работа.

— Вы не подумайте, мы все за Россию голосовали на референдуме, хотя знали, что там с наркотиками жестко. Но, может, все-таки дадут переломаться, — с надеждой говорит мне один из мужчин, стоящих в очереди на выдачу метадона.

В объявлении на двери процедурной написано, что наркотика хватит до середины апреля. Может, хватит и до конца, если учесть, что кто-то уже начал снижать дозу, а кто-то стал пропускать прием. Этого количества вещества может быть недостаточно, для того чтобы плавно вывести всех участников из программы, а значит, их ждут ломки, кустарные опиаты и прочие мрачные составляющие уличной наркомании.

Но пока апрель не наступил, и каждое утро наркоманы приходят в больницу за новыми порциями таблеток и жадно смотрят, как они растворяются в пластиковых стаканах.