Эмиграция как квест. Часть 8. На финишной прямой
Продолжение. Начало читайте здесь:
Отъезд через месяц. Внезапно все успокоились, расслабились, приняли неизбежное и просто радуются жизни. Я снова начала заниматься спортом и купила отличный городской велосипед: я мечтала жить там, где почти всегда можно передвигаться на двух колесах. Кстати, лайфхак: в отличие от многих других авиаперевозчиков, «Аэрофлот» перевозит велосипеды совершенно бесплатно, достаточно снять колеса и хорошенько упаковать механизм в пузырчатую пленку.
Всю прошлую неделю я переписывалась с Сохнутом: нам бы сейчас очень не помешали бесплатные билеты и возможность провезти не двадцать, а, допустим, сорок килограммов багажа на человека. Нам говорили, что существует некоторый микроскопический шанс добиться этого после того, как мы уже получили гражданство, учитывая то, что в прошлый приезд мы ничем подобным не пользовались и за все платили сами. Впрочем, сотрудница иерусалимского офиса объяснила, что если бы мы написали им тогда, почти год назад, если бы мы не выезжали из Израиля, если бы не еще миллион факторов, то тогда возможно. Наверное. И то не факт. А сейчас — нет, никаких шансов.
Эта информация меня тоже успокоила: зато теперь мы вообще ни от кого не зависим, можем купить билеты на нужную дату, в удобный нам аэропорт и той авиакомпании, которая возьмет наши велосипеды. Однако на всякий случай повторюсь: если вы только планируете уезжать, то обязательно поговорите с Сохнутом — у них есть масса интересных предложений для новеньких репатриантов. А если вы на Украине, то лучше выбрать организацию «Керен Едидут»: она делает то же, что и Сохнут, — помогает людям с репатриацией, — но, по отзывам знакомых, там меньше поток, больше внимания и дополнительные «подъемные» деньги для отъезжающих: тысяча долларов на взрослого и пятьсот — на каждого ребенка в семье.
Если еще месяц назад меня трясло от неподъемности этого нашего переезда, от миллиона дел, которые невозможно закончить, от того, что надо, наверное, куда-то бежать, что-то делать, организовывать, договариваться, то сейчас я достигла абсолютного дзена. Если кратко, то во мне поселилась уверенность: так или иначе, но мы все равно переедем. Если повезет, у нас будет квартира чуть лучше и чуть больше денег, чем в том случае, если не повезет, — в масштабе жизни это совершенно неважно. Поэтому расслабляемся и начинаем решать проблемы по мере поступления.
Поэтому большую часть времени я посвящаю работе и налаживанию социальных связей. Просто-напросто знакомлюсь и разговариваю с приятными людьми. С моей подругой, которая переехала в Израиль всего месяц назад, мы строим наполеоновские планы, как мы будем устраивать отличные вечеринки с танцами и настольными играми. Или как будем приглашать пожить к себе семьи новых репатриантов и помогать им устроиться. Мне мы напоминаем белогвардейцев в Париже в восемнадцатом году: совершенно невыносимо чувствовать себя тем самым новеньким репатриантом, нуждающимся в помощи, и поэтому как воспоминания о былом величии, так и разговоры о предстоящих временах, когда мы сами сможем быть гостеприимными благотворителями, так сладки и утешительны.
Я люблю собирать истории уезжающих. Например, небольшой магазин велосипедов. Хозяин и продавец — парень лет двадцати. Высокий спортивный астеник, золотые волосы, синие глаза, острые скулы, серферская рубашка. Рассказываю, что мне нужен велосипед, чтобы ездить по Израилю. Он хмыкает: «И мы с девушкой этим летом тоже туда!» Я в первый момент не понимаю: «Отдыхать?» Оказывается, что жить: этот золотоволосый скандинавский мальчик окончил ешиву, а сейчас доучивается на юридическом и переезжает в Хайфу. Еще не представляет, чем займется, но обязательно что-нибудь придумает: а я смотрю на то, как здорово и продуманно организован его магазин, и верю ему изо всех сил.
Или вот пара, муж и жена, ей пятьдесят пять, ему шестьдесят. Она — финансовый директор одной корпорации, он — ученый-физик, преподаватель университета. Такие типичные московские интеллигенты, и все у них хорошо и обустроено: круг друзей, дом, дача, водитель, с которым вместе уже десяток лет, помощница по хозяйству, которая уже больше член семьи, чем работник, и никуда бы они не уехали, если бы не одно маленькое, но полностью меняющее все обстоятельство. Сын. Пятилетний курносый Давид, единственный ребенок, долгожданный подарок судьбы и медицинское чудо, на которое невозможно ни налюбоваться, ни надышаться. Решение об отъезде приняли буквально в один момент — когда поняли, что в России нельзя завещанием назначить ребенку опекунов, что даже в случае родственного усыновления мальчик сначала попадет в детдом, а только потом, через несколько месяцев процедур, к родным. А выцепить из системы ребенка друзей, не будучи его родственником, будет во много раз сложнее. Поэтому уезжают, ходят в ульпан в Марьину Рощу, учат язык, продают все до последнего гвоздя, чтобы начать новую жизнь в Израиле. «Ну, и уровень жизни стариков для нас очень важен, — говорит моя смелая знакомая, — все же не хочется повиснуть однажды на шее двадцатилетнего мальчика!» Невероятно ими восхищаюсь.
Или вот девочка двадцати трех лет и невероятной красоты. Ингушка — ни капли еврейской крови. Красный диплом МГИМО, пять языков. Прилетела отдохнуть в Израиль — и влюбилась в него навечно. Нашла в муже четверть еврейской крови, со всеми договорилась, всех убедила, совместно с мужем разработала многоступенчатый план отъезда, включающий получение сложных международных сертификатов для работы, покупку квартиры и изучение иврита — и теперь они выполняют его шаг за шагом. Она пиарщик, но всегда мечтала работать с детьми, поэтому сейчас она читает лекции о самураях и всяком другом интересном в одном из еврейских детских центров Москвы — и для удовольствия, и для опыта. Через два года (столько времени занимает план) очень надеюсь встретить ее в Тель-Авиве. И возить дочку в ее детский клуб.
Таких историй у меня десятки, это, наверное, главное, чем я сейчас занимаюсь: слушаю и запоминаю. И зубрю иврит. Наверное, это самый безумный из планов отъезда — не делать практически ничего специального. Просто знакомиться с людьми, собирать вокруг себя этих разных, увлекательных, отличных и интересных людей. И чем больше их становится вокруг меня, тем меньше во мне страха и больше надежд.