Они погибли в Сирии. Часть 3. «Папа улетел в командировку на небо»
- Они погибли в Сирии. Часть 1: Истории пилотов Долгина и Хабибуллина
- Они погибли в Сирии. Часть 2: Тихий наемник из группы Вагнера
Андрей Окладников. «Всегда в числе первых»
Артему четыре года; своего единственного ребенка Андрей Окладников и его жена Оксана ждали долгие 12 лет. Андрей, потомственный военный летчик, не хотел, чтобы сын пошел по его стопам. «Он говорил: ”Будем из Темки врача делать, хватит одного летчика в семье!”», — рассказывает мне Александр Окладников, старший брат Андрея.
«Мы долго не говорили Теме о смерти папы. Только недавно, чтобы он не ждал, сказали, что папа погиб в Сирии», — говорит Оксана. Теперь папа живет в небе на облачке — так Артем говорит друзьям в детском саду.
Военный вертолет Ми-28Н «Ночной охотник» разбился 12 апреля 2016 года в районе сирийского города Хомс. Погибли двое: пилот, майор Андрей Окладников (37 лет), и штурман, старший лейтенант Виктор Панков (26 лет). Оба служили в 487-м отдельном вертолетном полку города Буденновска.
Виктора похоронили на родине, под Челябинском, Андрея — в подмосковных Мытищах, на Федеральном военном мемориальном кладбище. Я поехала в Мытищи с Александром Окладниковым. Вход на кладбище — только по пропускам. Могила Андрея у края дороги, слева от Вечного огня: на фото он улыбается из кабины вертолета.
Александр, пилот «Аэрофлота», говорит, что пролетая над Мытищами, всегда смотрит вниз; из кабины хорошо виден военный мемориал. Говорит о странном ощущении, что брат просто улетел в очередную командировку: Андрея хоронили в закрытом гробу. Закуривает и начинает рассказывать историю своей семьи.
Отец братьев, Владимир Окладников, родом из Сибири. «Папа, как я люблю говорить, интеллигенция в первом поколении. У нас все простые были, с низов. Он в деревне жил. Ребенком любил смотреть в небо на пролетающие самолеты».
Владимир, выучившись на авиационного техника, потом на бортинженера, воевал в Афганистане, Эфиопии, Мозамбике. После окончания Иркутского военного авиационного технического училища попал в Каменск-Уральский, где познакомился с будущей женой, еще школьницей, татаркой Нурией, которую все звали просто Анной. Когда ему было 22, а ей 18, на свет появился Александр. Еще через четыре года, 9 сентября 1978-го, когда Владимир учился в Киевском высшем инженерно-авиационном военном училище, родился Андрей. После Киева семья 11 лет прожила в Фергане (Узбекистан). Нурия работала воспитателем в яслях, Владимир служил. Отец часто брал сыновей на аэродром; неудивительно, что они хотели стать военными летчиками.
«У нас просто не было выбора. Папа давал нам правильное патриотическое воспитание. С детства мы понимали, что хорошо, а что плохо», — вспоминает Александр.
Из Узбекистана Владимира Окладникова перевели в город Старая Русса Новгородской области. Еще до переезда у Нурии обнаружили злокачественную опухоль, а в 1992 году она умерла. Александр на тот момент окончил школу и учился в Балашовском высшем военном авиационном училище летчиков, Андрей был 13-летним школьником.
«Андрею смерть мамы далась тяжелее, чем мне. Я-то постарше был. Учился в другом городе, а это в Старой Руссе произошло. Андрей накрылся одеялом и сутки так просидел», — рассказывает Александр.
Вскоре Владимир отдал младшего сына в Тверское суворовское училище. В 1995 году Андрей успешно его окончил и поступил в Сызранское высшее военное авиационное училище летчиков.
На третьем курсе Андрей познакомился со своей будущей женой Оксаной. «Мы были в одной компании, Андрею 19, мне 21. У меня был молодой человек, у него — девушка. Ну, тут судьба, наверное… Добрый он был очень, общительный. Не скажу, что красивый, но очень обаятельный — такие девушкам нравятся. Ухаживал всегда, часто цветы дарил, даже просто так, без повода», — рассказывает Оксана.
В 2000 году, через неделю после выпускного Андрея, они поженились и уехали в Буденновск. Там Андрей поступил на службу в 487-й отдельный вертолетный полк.
Тимофей Руденко, сослуживец:
Помню, в Буденновске висел стенд «Герой России». Андрей только лейтенантом в полк пришел. Стоял, смотрел-смотрел на стенд и потом говорит: «Так, не понял, а почему для меня места не оставили?» А сзади к нему командир полка, герой России, тогда еще подполковник Ярцев подходит: «Окладников, тебе еще рано об этом думать!» Андрей покраснел сильно.
Он всегда был в числе первых, везде летал. Пытались пробить ему героя России, наткнулись на стену непонимания. Несправедливо это.
Виталий Трегубов, сослуживец:
Андрей попал ко мне в экипаж еще лейтенантом. Мы с ним пролетали 7,5 лет в одном экипаже, прошли вместе Вторую чеченскую, Грузию. Он участвовал в операции по возвращении Крыма в Россию. В Чечне мы спасли от боевиков группу офицеров спецназа. По-моему, 7 апреля 2005 года, нас по тревоге подняли. На Ми-24 боевой пулемет четырехствольный. Вот Андрюха из пулемета гавриков этих как начал поливать. Очень много с ним прошли, понимали друг друга с полуслова.
Еще один сослуживец, Ислам Магомедов, рассказывает, что в Чечне вертолет Андрея несколько раз попадал под обстрел боевиков. «Андрей летал на боевых вертолетах, сопровождал “восьмерки”, которые вывозили раненых. Он участвовал в перехвате Руслана Гелаева (чеченский боевик, один из наиболее известных полевых командиров. — Прим. ред.), когда тот уходил через дагестанские горы в сторону Грузии», — говорит Магомедов.
Тимофей Руденко, сослуживец:
Даже не представляю, сколько у Андрея командировок в Чечню было. Я в 2007 году перевелся из Буденновска, на тот момент у меня было 13 командировок, а у Андрея раза в три больше. В Грузию он в числе первых полетел. После Грузии обеспечивал безопасность на Олимпиаде в Сочи, оттуда прямиком в Крым улетел и по Восточно-Украинской границе отслеживал, чтобы не было переходов диверсантов со стороны Украины.
Андрей Скородумов, одноклассник:
Мы созванивались, собирались часто. Андрей заикался немного. Мы над ним подтрунивали: «Как ты там летаешь, если в эфире заикаешься?», а он отвечал: «У меня в кабине все нормально». Концентрировался, и заикание пропадало… Небо он любил. Мы с братом говорили, что уже пора завязывать, но Андрею это было нужно. Он и в академию должен был поступать, и командировка кончилась, и он уже сверх командировки в Сирии оставался — и вот случилась эта трагедия. До сих пор не верится. Такой веселый, жизнерадостный, всегда на позитиве, не скажешь, что столько всего видел.
В конце января 2016-го Андрей отправился в командировку в Сирию. Сослуживец Виталий Трегубов, который не летал полтора года из-за травмы, рассказывает, что Андрей отправился в Сирию без него — это и могло стать роковой ошибкой.
Виталий Трегубов, сослуживец:
Андрей был хорошо подготовлен. Но экипаж попал в жесткие погодные условия, плюс хроническая усталость — третий месяц сидели там. Да и техника новая, недостаточно доработанная в плане полетов.
В вертолете есть система, которая помогает летчику справиться с потерей пространственной ориентировки, но Андрей ею не воспользовался, считает Трегубов.
По мнению Александра Окладникова, летчиков не стоило отправлять на задание в такую погоду: «Они летели ночью, в плохих погодных условиях. В облаках ничего не видно, они могли потерять ориентировку из-за визуальной иллюзии. Летели на боевое задание и не долетели… Андрей говорил Тёме, что вернется, когда на деревьях будут листочки. Листочки появились, а он не вернулся».
Оксана Окладникова:
Я понимала, что выхожу замуж за военного. Командировки были часто, но Андрей всегда возвращался. Из армии уходить не планировал: в мае собирался поступать в Воронежскую военно-воздушную академию, готовился… и вот. До сих пор не верится.
Александр Окладников:
Я считаю, Андрей погиб за правое дело. Сирия всегда была дружественной России, и я поддерживаю наши цели и задачи в этой стране. Игиловцы вербуют молодежь, в том числе и у нас. Они потом возвращаются, имея боевой опыт, с радикальными настроениями в голове. Мы же уменьшаем количество террористов, которые к нам поступают, да и своих военнослужащих обучаем. Никакие учения не заменят эту практику.
Александр собирается установить на доме и школе в Старой Руссе мемориальную табличку в память о брате. Маленький Тема мечтает стать летчиком, как папа. Скоро он с мамой переедет в Москву.
Виктор Панков. «Оригинальное у него мировоззрение было: нужно кайфануть и сделать все красиво»
У погибшего вместе с Андреем Окладниковым штурмана Виктора Панкова тоже остались жена и сын.
«Ура-а, я папа! Виктор Викторович: вес 3450, рост 51», — написал Виктор Панков на свой странице «ВКонтакте», когда у него родился сын. В октябре мальчику исполнится 2 года.
Панков родился в Челябинской области 6 сентября 1989 года. В семье военных не было. В 2011 году Виктор окончил Челябинское высшее военное авиационное Краснознаменное училище штурманов и несколько лет служил в Буденновске.
Брат и вдова Виктора Панкова молчат и не общаются с журналистами. Его тетя Елена Чучускина считает, что российские солдаты гибнут из-за «политической возни на Украине и в Сирии».
«Снобу» удалось поговорить с другом Виктора, Павлом Черданцевым. По его словам, родным Виктора сначала говорили, что тот ранен. Позже сообщили о гибели, но не сказали, как он погиб, и вообще непонятно, почему Министерство обороны не сразу озвучило имена погибших, а известны они стали только благодаря региональной газете.
Павел познакомился с Виктором еще подростком в школе-интернате города Щучье Курганской области, где они вместе учились. Он с теплотой вспоминает те три года, которые они провели вместе.
Павел Черданцев:
В деревне, откуда он приехал, была школа до 9-го класса. Чтобы попасть в 10–11-й класс, надо было ездить в ближайший город. У меня была аналогичная ситуация. Витя учился нормально, но не сильно старался, потому что его сила не в учебе была, а в позитивном настрое на жизнь. Когда кто-то грустил, он мог принести гитару, и все вокруг собирались. Оригинальное у него мировоззрение было: нужно кайфануть и сделать все красиво. Витя к подростковым проблемам не относился всерьез, и я никогда не видел, чтобы он грустил. Они с отцом и братом очень любили ездить на охоту. Когда выходные случались, говорил, что хочет в деревню на снегоходе за зайцами.
После окончания школы многие выпускники планировали карьеру в офисе, только Виктор, по словам Павла, говорил, что такая работа не для него. Он мечтал о карьере в ФСБ или в полиции, о военной службе.
Павел Черданцев:
Витя хотел иметь дело с оружием, получать какой-то драйв от работы, не сидеть сложа руки. После выпуска я с удивлением узнал, что Витя поступил в штурмовое училище. Потом еще в школу письмо пришло, что он попал в число пяти лучших студентов, налетал больше всех часов и ценился как хороший летчик. Он говорил, что осуществил свою мечту. Улыбка с его лица не сходила. Вите нравилась казарменная жизнь, он хотел расти дальше, поэтому поехал в Сирию. Он понимал, что там реальные боевые действия, в которых можно себя проявить. Он явно кайфовал от своей работы.
По словам сослуживцев Андрея Окладникова и Виктора Панкова, они летали вместе два года и нареканий по работе у них не было.
Виталий Трегубов, сослуживец:
С Виктором мы в одной эскадрилье летали. Нормальный деревенский парень, веселый и добродушный. Грамотный штурман-оператор Ми-28, никаких к нему претензий не было. Трагическая случайность оборвала его жизнь, не дала полностью раскрыться.
Сергей Гундаров, сослуживец:
Обидно терять таких людей. Что один, что другой пришли сюда лейтенантами. Всегда в первых рядах. Всегда выполняли свою работу не только по полетам, но и в быту: дрова нарубить, палатку поставить. Витя — настоящий хозяин: у него конюшня своя была, любил охоту и рыбалку. Очень компанейский парень, как, в принципе, и все ребята у нас в Буденновске. Рисовал хорошо, никогда не отказывался что-то оформить для мероприятий. Андрей влюблен в небо был! Добросовестный, веселый. Когда у Андрея сын родился, он очень радовался и на работе всем про него рассказывал.
Евгений Поляков, сослуживец:
Позитивные ребята были. Андрей, мне кажется, был лучшим летчиком в нашей эскадрилье. Никогда не отказывался от командировок. Витя — добрый, хороший мальчик. Охотник. Даже в Сирии охотился. Никто не мог, а он подстреливал зайцев.