«Чапаев и Пустота». Мантра от брусникинцев
Основная сюжетная линия в книге Пелевина — взаимоотношения Василия Чапаева, командира Азиатской конной дивизии, и главного героя Петра Пустоты, назначенного ее комиссаром. Реальные исторические фигуры Чапаев и Петька, ставшие знаменитыми благодаря легендарному советскому фильму, а затем превратившиеся в героев анекдотов, волею Пелевина совершенно переродились: Чапаев предстает в образе буддийского учителя, ведущего к просветлению поэта-декадента Петьку. Другая линия — это «сновидения» Пустоты: ему снится, что он попал в психиатрическую лечебницу середины 90-х годов, где вместе с тремя другими пациентами проходит реабилитацию по методу Тимура Тимуровича Канашникова, который заключается в совместном опыте галлюцинаций, когда больные погружаются в сознание друг друга.
Зритель, пришедший на эту постановку, буквально с порога оказывается в «сказочном» пелевинском мире, где понятия о времени и месте очень относительны. События Гражданской войны 1918 года перемежаются реалиями «лихих 90-х». Красные командиры в образе духовных гуру спокойно сосуществуют с декадентскими поэтами — криминальными авторитетами. Тут и японские кланы, и Арнольды Шварценеггеры, и сериальные Просто Марии. Зритель вместе с артистами «выпадает» из нормальной жизни. Актеры вовлекают его в свою «новую», магическую реальность и заставляют жить по ее законам.
Спектакль состоит из трех действий, и каждое из них — отдельная законченная постановка.
«Сад расходящихся Петек» — полноценный рок-концерт. Небольшой зал театра «Практика» явно не рассчитан на такие децибелы. В концерте участвуют все персонажи сценической версии. Группа поет преимущественно песни на стихи Петькиного сочинения, взятые из романа и положенные на музыку Ивана Кушнира. Выступление разбавлено короткими драматическими сценами. «Концерт» проходит в двух местах одновременно: в кабаре «Музыкальная табакерка», где Петька смотрит спектакль «Раскольников и Мармеладов», слушает стихи Брюсова, а потом разгоняет всех собравшихся; и в психушке №17, куда Петьку уносит его сознание. «Пациентами» лечебницы режиссер сделал всех участников спектакля. Следуя заданному музыкой ритму, они повинуются указаниям своего «врача» Тимура Тимуровича, которого играет находящийся в зале Дмитрий Брусникин. Тимур Тимурович, в будничной одежде и не бьющийся в конвульсиях под оглушительную рок-музыку, контрастирует с «пациентами» своей больницы, на время останавливая творящееся «безумие» и давая окружающим внятные объяснения событий, мироустройства и психологии поведения человека.
«Черный бублик» иллюстрирует единственный из «снов», сохраненных режиссером в постановке. Один из участников психиатрического эксперимента Владимир Володин грезит, как он вместе с двумя своими друзьями-бандитами переживает состояние нирваны после употребления галлюциногенных грибов. Тут тоже все построено на контрасте. Володин объясняет своим собеседникам, кто такие «внутренний адвокат» и «внутренний прокурор» — различные ипостаси собственного «я», живущие внутри каждого человека, — приводит аналогии из знакомого им уголовного мира. Сопровождается путешествие в нирвану странными звуками, напоминающими то гудение реактивных самолетов, то шум крыльев больших птиц. И под конец зрители уже почти не понимают, кто тут не в себе: персонажи, напуганные своим новым состоянием, или они сами, оглушенные этим шумом и постепенно впадающие в транс.
Под конец зрители почти не понимают, кто тут не в себе: персонажи, напуганные своим новым состоянием, или они сами, постепенно впадающие в транс
И наконец, третье действие — «Условная Река Абсолютной Любви» — пластическо-танцевальная миниатюра, к сюжету романа имеющая лишь косвенное отношение. На сцене действительно есть река, отгороженная от остального зала сеткой, — только в ней не вода, а маленькие белые шары. Все персонажи, одетые в полосатые купальные комбинезоны, исполняют перед зрителем коллективный танец. В центре композиции — исполнительница песни «Ой, то не вечер, то не вечер» Анка-пулеметчица (Яна Гладких), только вместо «ой» она поет «ом», и песня превращается в мантру. Причем последние строки этой песни «Мне малым-мало спалось/Да во сне привиделось» повторяются бесчисленное множество раз — и создается впечатление, что это не закончится никогда. Кажется, уже финал, последний штрих, последнее конвульсивное движение группы то ли тюремных заключенных, то ли пловцов — а вот и нет, Анка опять затягивает этот мотив. И зритель, забывая, где он находится, подобно героям, исчезающим в финале в «водах» Абсолютной Любви, погружается в гипнотическое состояние, которое неожиданно развеивает Петька. Он ныряет в реку, но его душа, оказавшись в колесе Сансары, силится освободиться, возродиться, отречься от прошлого. И у Петьки это получается, он «выныривает», переодевается в современную одежду, покидает лечебницу и призывает зрителей идти вместе с ним домой. Но это не финал, и зрители не начинают аплодировать, а выходят в фойе, где на экранах транслируется финальная песня Петьки и отснятые поклоны актеров.
Душа, согласно некоторым направлениям буддийской философии, не должна принимать за реальность внешний мир, что всячески пытался объяснить герой романа Чапаев Петру Пустоте. И все в спектакле направлено на то, чтобы показать иллюзорность этого мира. И его пустоту. На сцене действительно царит пустота: стены обиты серым поролоном, который подсвечивается разными цветами. А больше и нет ничего, если не считать музыкальных установок в первом акте. Значит, и находимся мы «нигде», согласно Пелевину.
Режиссер инсценировал лишь небольшую часть романа, выхватив различные части книги, отдельные диалоги, но именно эти «цитаты» звучат наиболее актуально. О «месте» России и всех нас в этом мире (разговоры Чапаева и Петьки), о временном и постоянном кайфе (Володин объясняет разницу между наркотическим опьянением и нирваной), о Боге, в конце концов. Конечно, зритель, знакомый с текстом Пелевина, воспримет постановку совсем не так, как человек, никогда роман не читавший. Тем не менее все, кто придет на спектакль, станут участниками удивительного эксперимента, где музыка и слово, свет и звук создают абсолютно новую реальность, новое измерение — «особый полет свободной мысли».