Накануне последней войны. Репортаж из бункера

Эпицентр взрыва — Бульварное кольцо

В 17.40 межконтинентальная баллистическая ракета стартует с американского континента. Она будет лететь до российской столицы от 20 до 30 минут — и достигнет Москвы в час пик, когда люди уходят с работы, а город встает в пробках. Как только системы противоракетной обороны обнаружат ее, городские сирены, уличные громкоговорители и СМИ начнут распространять сигнал «Атомная тревога», призывающий людей искать укрытия в подвалах, метро и бомбоубежищах.

Дальше так: ракета падает, например, в центре Бульварного кольца. Все живое в радиусе 4 километров становится пеплом. Москва-река и Яуза полностью превращаются в пар, а поверхность Химкинского водохранилища закипает. Территория в пределах МКАДа становится пустыней из руин и оплавленного бетона. За пределами кольцевой начинаются лесные пожары.

Такой сценарий начала ядерной войны уже много лет распространяют конспирологи в виде «инструкции», якобы разработанной штабом Гражданской обороны Москвы для МЧС, пожарных, аварийных, спасательных и медицинских служб. В Департаменте по делам гражданской обороны и чрезвычайным ситуациям «Снобу» заявили, что не имеют отношения к тексту, а его содержание — чья-то выдумка.

На самом деле, оповещения «Атомная тревога» не существует, и в случае любой чрезвычайной ситуации — от взрыва на химическом заводе до ядерной войны — прозвучит сигнал «Внимание всем» — сирена, призывающая не найти укрытие, а включить телевизоры и радио, по которым в срочном режиме будет передаваться информация о происходящем и инструкции от МЧС. После этого тысячи людей выбегут на улицы и отправятся в бомбоубежища. В последний раз они делали это 75 лет назад, во время Второй мировой войны.

Бомбоубежище комфорт-класса

Съезд около дома №89 по Алтуфьевскому шоссе мог бы показаться дорогой в подземный паркинг. Но тут, между двумя панельными многоэтажками, находится защитное сооружение гражданской обороны №09137-77. Бомбоубежище II класса — самое защищенное из тех, на которые могут рассчитывать гражданские. I класс — только для военных и чиновников.

Ключи от сооружения №09137-77 лежат в диспетчерской ДЕЗа. Чиновник департамента ГО ЧС Вадим Шепелев стоит у огромной гермодвери, входа в сооружение. Шепелев учился в колледже МЧС, работал взрывотехником, спасателем, а потом перешел в департамент. Дома у него «тревожный чемоданчик» с консервами и одеждой — на случай войны или экстренной ситуации.

Работа Шепелева — ждать войну. А пока она не наступила, следить за сохранностью старых советских бомбоубежищ. Смотреть, чтобы не протекали трубы и не облупилась краска на стенах, вести документацию.

На севере Москвы таких сооружений несколько десятков. Их обслуживает бригада ГО ЧС из 25 человек. Коменданты, слесари-ремонтники, электромонтеры, инженеры по наладке вентиляции.

Инженер Наталья до 2015 года была мастером, потом бригаду уплотнили и ее понизили. Она занимается воздушными фильтрами. Фильтрам больше десяти лет, и проверять их нужно каждый год. Фильтров много, а рук мало. Особенных чувств к своей работе Наталья не испытывает:

— Какие чувства, одеваться надо теплее!

2 куба кислорода, 2 литра воды, 1/300 унитаза

Внутри убежища — огороженный забором склад. Приказом №583 МЧС разрешает использовать бомбоубежища под разные нужды. Можно устраивать тиры, офисы, магазины, склады, так что большинство укрытий находятся на самообеспечении.

По тревоге забор за 6 часов демонтируют, склад вывезут, а вместо него привезут нары — 675 штук. Одни на четверых; пока один лежит, трое других сидят. В мирное время нар здесь всего пара. На них два манекена, одетых в спецовки, один сидит, другой лежит — это наглядные пособия для проведения занятий и показов на учениях.

— Кто будет лежать, а кто сидеть — решат сами укрываемые, — говорит Шепелев. — Если нет, за них это сделает начальник штаба. Нормативов нет, разница между женщинами, детьми и мужчинами нигде не прописана.

Убежище рассчитано на 2700 человек. Взять или нет 2701-го, тоже решает начальник. Шепелев говорит, что в нормативе всегда есть люфт. Но в сооружении №09137-77 нет герметичного шлюза, и открывать ворота для опоздавших не станут.

Укрытие — размером с хоккейное поле, здесь и будет жилая зона с нарами. Вокруг — комнаты специального назначения. Комната с баками для воды — 18 литров питьевой и 24 литра технической, по два литра на человека в сутки. Сейчас баки пустые. В случае угрозы их быстро наполнят, а потом перекроют водопровод. Два туалета — 27 унитазов, 14 умывальников, 7 писсуаров. В мирное время санузел тоже используется как склад. Унитазы закрыты пленкой.

— Мы его закрыли, чтобы не было соблазна использовать, — объясняет Шепелев.

Комната связи с радиостанцией и спецсвязью. Комната фильтрации: угольные фильтры вырабатывают от 2 до 10 кубов воздуха, в зависимости от режима работы. Комната с дизельным двигателем и генератором — для автономного питания. Двигатель сняли с неизвестного корабля в 90-е годы.

Медпункт в мирное время служит учебным классом. Пока здесь проводят выездные уроки ОБЖ для школьников и студентов (слово пока постоянно звучит в разговорах со здешними сотрудниками). В военное время учебный класс займет врач из местной поликлиники. А место ремонтной бригады — 40 человек команды укрывания. Они формируются местным отделением ГБУ «Жилищник»: в мирное время его сотрудники занимаются благоустройством дворов и капремонтом, а в войну от них будет зависеть судьба укрывающихся в бомбоубежищах.

В команде есть химик-разведчик, который будет время от времени отправляться на улицу, чтобы сделать замеры радиации и вредности воздуха в случае, если связь с внешним миром будет отрезана. Психолога для 2700 человек не предусмотрено. Ремонтники недоумевают:

— Какая обстановка будет здесь, когда в одном помещении соберется столько народу? Разные характеры, кто-то болеет, у кого-то с головой плохо!

— Будут искать вожаков. Есть же люди с харизмой.

Личная ядерная война

55 лет назад капитан второго ранга Василий Архипов отказался пускать ядерные ракеты по американским ВМС в Карибском море. Решение Архипова в «черную субботу» спасло мир от ядерной войны. 20-летний лейтенант Юрий Сайкин в это время служил в армии и помогал жертвам наводнения в Туркмении: каждую весну река Мургаб выходила из берегов, затапливая все располагавшиеся рядом поселки, а Сайкин, инженер по образованию, помогал строить мосты и эвакуировать жителей.

34 года назад судьба мира оказалась в руках советского офицера Станислава Петрова: когда компьютер командного пункта подал сигнал о запуске баллистической ракеты с территории США, он не стал докладывать об этом руководству и получать разрешение на ответный удар, предположив, что техника просто дала сбой. Петров оказался прав: советские датчики приняли за пуск ракеты свет солнечных лучей, отразившихся от облаков. В это время лейтенант Сайкин продолжал службу в вооруженных силах СССР, написал три книги об эксплуатации защитных сооружений в мирное и военное время. Опыт научной работы помог ему устроиться преподавателем в Академию гражданской обороны МЧС России.

В 2015 году в учебном центре сократили половину преподавателей и несколько месяцев Сайкин не мог найти работу, пока знакомые в ГБУ «Жилищник» не сообщили, что им очень нужен инженер ГО ЧС. Уже больше двух лет Сайкин занимается проверками состояния зданий и защитных сооружений на территории района Якиманка, рассылкой повесток призывникам, а также бесконечной отчетностью. Его кабинет завален бумагами и рукописями: «Сергей Семенович (Собянин. — Прим. ред.) придумал, что документооборот должен быть электронным, но это усложняет работу. Когда написано пером, не вырубишь топором».

По понедельникам и четвергам, в разгар рабочего дня, с 15 до 17 часов его можно найти в учебно-консультационном центре на Ленинском проспекте, 7. Сайкин рассказывает желающим о ближайших укрытиях, учит пользоваться разными защитными средствами и оказывать первую медицинскую помощь. Если начнется война и москвичи по сигналу «Внимание всем» укроются в бомбоубежищах, Юрий Сайкин останется на поверхности и будет руководить группой обеспечения защитных сооружений.

«Особое время»

В районе Якиманка, где располагается редакция «Сноба», находится 15 защитных сооружений и используются убежища, расположенные в метро: «Октябрьская», «Добрынинская», «Полянка», «Новокузнецкая» и «Третьяковская». По тревоге сотрудники «Сноба» должны будут укрыться в метро «Третьяковская» или «Полянка». На 13-й минуте после сигнала «Внимание всем» входы в бункеры будут закрыты шлюзами. Людей начнут впускать группами через тамбуры, чтобы в убежище не проник воздух, который может быть заражен радиоактивными веществами или химикатами. Если убежище будет переполнено, опоздавших можно будет разместить в тамбуре. Для остальных на поверхности будут построены быстровозводимые убежища и простые укрытия в виде открытых и закрытых щелей — траншеи в земле глубиной 1,5 метра.

Двери защитных сооружений спасут и от радиации, и от ударной волны. Но насколько они прочны — информация закрытая: нельзя, чтобы противник знал, какой мощности удар способен разрушить бункер.

На поверхности жизнь в защитных сооружениях Якиманки будут обеспечивать 95 человек: медики, спасатели, пожарные и сотрудники ГБУ «Жилищник». Департамент торговли и услуг — в ответе за доставку продовольствия и питьевой воды. Но если в результате чрезвычайной ситуации склады департамента будут уничтожены или нарушится сообщение с ними, убежища останутся без поддержки. Тогда находиться в защитном сооружении можно не более двух дней. Выход из него возможен только по команде руководителя гражданской обороны Москвы Сергея Собянина.

Жизнь в бункере подчинена строгим правилам. Всех людей размещают группами по территориальному признаку — улица, дом, корпус. В каждой группе назначается старший — он в ответе за порядок и определяет очередность пользования спальными местами. Категорически запрещается: трогать оборудование, курить, использовать радиоприемники и магнитофоны, а также приводить с собой в убежище домашних животных — собаки, кошки и другие питомцы останутся на поверхности.

Придется ли применить в жизни знания о действиях в чрезвычайной ситуации, Юрий Сайкин не загадывает: «Международная обстановка сложная. Президент говорит, что расслабляться нельзя. Против нас постоянно принимают санкции. Но никто не может сказать, будет война или нет. Разве предскажешь, как поведет себя КНДР, когда их берут за горло и давят? Нельзя же так — все об этом говорят, и Владимир Путин тоже. Главное — договариваться и решать вопрос мирным путем, без ядерных средств».

Тревожный чемодан Сайкин все же дома не держит. Но убежден, что у каждого должны быть средства минимальной защиты. Программа минимум, которую советует Сайкин: защитный капюшон «Феникс» (от 2 тысяч рублей) или противогаз ГП-7 (от 4 тысяч рублей), а для детей — защитная камера КЗД-6 (от 6 тысяч рублей).

На вопрос, насколько эффективны минимальные средства защиты в XXI веке, когда против людей могут использовать ядерное и биологическое оружие, беспилотники и другие военные технологии, Сайкин отвечает: «Полезно знать, что даже самодельная повязка из 4–5 слоев марли очистит воздух от ядовитой пыли, а какой-нибудь платок, смоченный водой или хотя бы мочой, может спасти вам жизнь».