Режиссер Андрей Смирнов: Иногда сотрудничество с государством несет репутационные издержки

Ɔ. Site specific — жанр, который предполагает, что театральная труппа задействует в спектакле площадку, на которой играет; площадка становится как бы темой для постановки: например, на заброшенном заводе постановщики пользуются естественными заводскими «декорациями». Вы работаете только в этом жанре?

Чистым site specific мы занимаемся 10 лет: Liquid Theatre часто приглашают в странные места, для которых предлагают что-то сочинить. Но мы сочетаем свою работу с постановками на традиционных театральных площадках. Бывает, что спектакли перетекают из site specific на сцену. Например, для «Пикника Афиши» мы сделали спектакль «Антидот» про офисных клерков, которые сошли с ума и безумно вели себя в парке. Спектакль получился хорошим, со временем он перекочевал на театральную сцену. Сейчас мы его уже не играем. Были вещи, которые придумывались только для сцены, но в итоге части спектакля или весь спектакль переносился в новое неадаптированное пространство и превращался в site specific.

Ɔ. Вы в большей степени пластический театр?

Нет, просто текста как такового в наших постановках меньше, чем в классических спектаклях. Мы используем текст как дополнительный музыкальный инструмент, действие в наших спектаклях не базируется на развитии драматических диалогов. Но бывают исключения: спектакль «Теперь ты знаешь», который мы сделали специально для Community Stage (креативное пространство в центре Москвы: библиотека, бар, ресторан и зрительный зал. — Прим. ред.), — редкая для нас постановка, в которой довольно много текста.

Ɔ. В какую сторону развивается ваш театр?

Нужно уточнить, что планомерное развитие нам несвойственно. Наше развитие — это цепочка авантюр, в которые мы ввязываемся, они нас и формируют. Мы беремся за проект, из которого получается нечто, что и дает нам определенный опыт. Например, когда я оказался в Community Stage, то почти сразу понял, что спектаклю, который будет поставлен в этом пространстве, необходим текст. Как будет дальше — не знаю. Опыта пока мало, мы сыграли «Теперь ты знаешь» всего пару раз.

Ɔ. Каждый раз вы подходите к созданию спектакля с нуля? У вас нет заготовленных конструкций — как делать спектакль на одну тему, а как на другую?

Очень многие вещи, которые я понимаю про будущий спектакль, приходят ко мне в первый час моего присутствия в месте, где мы будем играть. Этот час, по плотности мыслей и идей, дает мне намного больше того, что происходит потом. Инструментарий каждый раз меняется, все создается с нуля, и это не только в site specific — в классических постановках так же.

Ɔ. Как изменился Liquid Theatre за время своего существования?

Мы создали Liquid Theatre в 2004 году. Чтобы понять, чем это тогда было, нужно вспомнить, что происходило в российском театре в то время. В 2003 году появился Театр.Doc, в 2004 году — мы, через полтора года — театр «Практика». Больше независимых коллективов не было. Последние 10 лет мы базируемся на фабрике на Бауманской, где 10 лет назад располагалась легендарная площадка «Актовый зал». Толпы народа приходили туда посмотреть на диковинные штуки вроде иммерсивных спектаклей, современного танца, актуального кино, выставок и панк-концертов. Мы играли спектакль «Ликвидация», за который позже получили «Золотую маску» — для Москвы это было очень странное действие: на 600 квадратных метрах фабрики, при полной темноте, когда в разных точках пространства появлялся свет и на его фоне актеры что-то делали. Реакция зрителей была от истерики до полного восторга.

Ɔ. Site specific — это аттракцион?

Эйзенштейн говорил о монтаже аттракционов как о театральном приеме, которым в числе прочих пользовался Мейерхольд, театр которого был ультрановаторским, вобравшим в себя множество новых практик. Например, он первым использовал видеопроекцию на сцене. Можно спорить — театр ли то, что мы делаем, или нет. Я думаю, театр — это губка, которая вбирает в себя все, что можно использовать на сцене. Театр может быть аттракционом, медитацией, пропагандой — чем угодно.

Ɔ. На какие средства существует Liquid Theatre?

У нас нет труппы, которая играет только в Liquid Theatre. Все участники работают где-то еще. Алексей Жеребцов, сооснователь нашего театра — артист «Ленкома». Я никогда не работал официально в государственных театрах, меня время от времени приглашают в разные театры — и из этого собирается мой репертуарный месяц. Что-то я делаю на стороне: например, в конце лета ставил масштабную ораторию в Екатеринбурге.

Мы стараемся, чтобы Liquid Theatre тоже приносил доход. Подаем заявки на гранты. До того как в России началась история с иностранными агентами и нежелательными организациями, мы участвовали в проекте, финансируемом Европейским союзом, в рамках которого в Россию приехали 10 европейских хореографов и их распределили по независимым театрам. Это дало труппам возможность получить европейский театральный опыт и какие-то спонсорские деньги на постановки. Однажды Liquid Theatre и еще шесть негосударственных театров получили деньги напрямую от государства — этому поспособствовал Дмитрий Медведев в его бытность президентом. Проект назывался «Театр плюс общество», и в его основе российское правительство использовало французский опыт, когда независимые коллективы получают от государства нецелевой грант на год, обязуясь взамен на протяжении года проводить социальную работу. Участники проекта ходили в тюрьмы и больницы, играли там, устраивали лекции.

Еще один источник дохода — летние фестивали, куда нас приглашают или с уже имеющимся репертуаром, или со спектаклем, созданным специально под конкретный фестиваль. Но чаще всего это все же государственные деньги. В случае с Community Stage мы впервые получили частные деньги не на корпоративную вечеринку, а на настоящий театр. Это большая редкость.

Ɔ. После ареста Кирилла Серебренникова остро встал вопрос, можно ли брать деньги у государства на театральные постановки. Что вы об этом думаете?

Если бы я стоял перед выбором: взять государственные деньги или частные, то я выбрал бы частные. Но я точно не сторонник того, чтобы всем разом отказываться от государственных денег. Такого не может произойти,ведь абсолютное большинство театров напрямую зависит от государства. В этой ситуации наиболее приемлемым путем развития я вижу реформы. Брать деньги можно, тем более что это деньги налогоплательщиков. Но иногда сотрудничество с государством несет репутационные издержки, которые деньгами не компенсируешь. Например, спектакль «Антидот» нам предлагали сыграть на первом всероссийском молодежном форуме «Селигер». Никто тогда не знал, что это такое. Мы с труппой сели, посовещались и решили, что это мероприятие не вызывает доверия, что это политика, в которую нам не хотелось бы ввязываться. Потом выяснилось, что это был за «Селигер», — и мы порадовались, что нам удалось избежать этой неловкой ситуации.Ɔ.