Рожки да ножки
Поначалу «Убийство священного оленя» притворяется новым фильмом Ханеке или Озона: идеальная семья, странные сексуальные игры, предчувствие катастрофы. Муж — бородатый кардиохирург-зануда, жена — нестареющая блондинка-офтальмолог, дочь — поющая в хоре нимфетка, сын — длинноволосый херувим с какой-то итальянской картины. Молчаливая собака, лучше всего выполняющая, кажется, команду «умри». Семейный ужин, перестань горбиться, можно я пойду на вечеринку, когда ты наконец подстрижешься, я купила платье, которое тебе понравилось, — понятно, что ничем хорошим это не кончится. Особенно когда появится некрасивый мальчик, одинокий и навязчивый, который будет гулять с хирургом по набережным и получать от него подарки, — то ли внебрачный сын, то ли несовершеннолетний любовник. Очередная современная сатира на буржуазное общество, где все скоро опустятся на четвереньки и начнут кусаться, обнаружив свою истинную сущность.
Нельзя сказать, что фильм обманет ожидания: герои действительно будут и ползать, и рвать зубами плоть, — однако ни к современности, ни к сатире, ни к буржуазии все это не имеет никакого отношения. Название фильма и тема сочинения, написанного Ким, дочкой-хористкой, прозрачно намекают на трагедию Еврипида «Ифигения в Авлиде»: в ней царь Агамемнон, который убил на охоте лань, посвященную Артемиде, и хвастался своей меткостью, вынужден принести свою дочь Ифигению в жертву обидевшейся богине.
Часть статьи не может быть отображена, пожалуйста, откройте полную версию статьи.
Родившийся в Афинах режиссер Йоргос Лантимос ставит своего героя в аналогичное положение: у доктора Мерфи, сыгранного Колином Фарреллом (в этом ирландце действительно есть что-то греческое — как бы странно он ни смотрелся в роли Александра Македонского), на операционном столе умер пациент, и теперь врач должен убить кого-нибудь из своих родных. Иначе все они заболеют: сначала отнимутся ноги, потом из глаз потечет кровь, а в конце концов наступит смерть. Об этом ему сообщает странный подросток Мартин, который кажется то одиноким ребенком, то заносчивым тинейджером, то мелким бесом, — именно его отец стал жертвой хирурга, выпившего перед операцией пару стаканов. И хотя главные звезды картины — это, вроде бы, Фаррелл и играющая его жену Николь Кидман, смотреть «Убийство священного оленя» стоит хотя бы ради двадцатипятилетнего Барри Кеогана, который изображает шестнадцатилетнего мальчика, вызывая одновременно оторопь и сострадание.
Режиссер с детской старательностью разбирает людей на составные части, чтобы посмотреть, что же останется, если доломать игрушку до конца
Есть, конечно, большой соблазн объявить фильм Лантимоса античной трагедией, разыгранной в современных декорациях, благо здесь есть и персонажи, которые разговаривают со странными интонациями, и маски, пусть даже хирургические, и обязательный хор. Вот только Аристотель от такого толкования трагедии даже не просто перевернулся бы в гробу, а забился бы в дальний угол своего склепа, чтобы не видеть этого ужаса. Вместо героев здесь обыватели, вместо «перелома от счастья к несчастью» — превращение бессмысленного существования в абсурдный кошмар, вместо катарсиса — пустота. Режиссер вообще утверждает, что сначала собирался снимать комедию, но нужно обладать очень необычным чувством юмора, чтобы посмеяться над забавными приключениями семейки Мерфи.
Йоргос Лантимос явно не собирается ни воспитывать зрителя, ни исцелять его душу, ни помогать принять правильное решение. Похоже, его больше всего занимает вопрос, что такое человек. С детской старательностью он разбирает людей на составные части, чтобы посмотреть, что же останется, если доломать игрушку до конца. Расчеловечивание было, в сущности, темой и предыдущих его картин — «Клыка», «Альп», «Лобстера». Где-то у людей отнимали язык, где-то личность, где-то любовь. В «Охоте на священного оленя» на первый план выходит человеческое тело — не зря же Лантимос назначил главного героя хирургом. Здесь постоянно говорят о менструациях, лижут друг другу руки, показывают волосатые подмышки, тыкают иголками в онемевшие ноги, откусывают и выплевывают куски мяса. Кажется, что если слой за слоем ободрать с человека плоть, как голоногая Ким обдирает об асфальт ладони и коленки, обнажится что-то главное — то, что даст героям право называться людьми.
Однако для того, чтобы эти поиски увенчались успехом, в мире, где живут герои Лантимоса, чего-то не хватает. В нем вообще много чего нет — как, например, полиции, если судить по тому, что никто не интересуется ни убийствами, ни похищениями людей. Но, что гораздо важнее, здесь нет ни слепого рока, ни капризных богов, ни единственного и всепрощающего Бога. Распад физических тел обнажает худшее — трусость, ложь, предательство. Режиссер хирургическим скальпелем препарирует своих героев, обнаруживая, что внутри нет ничего, придающего их жизням хоть какой-то смысл. Нет души, нет совести, нет любви. От священного оленя остаются только рожки да ножки. Да и ножки, в общем, уже не ходят.
Первые показы фильма «Убийство священного оленя» пройдут уже 10 февраля в кинотеатрах Каро (Москва) и 18 городах России. Фильм в прокате с 15 февраля.