Саша Щипин

Мода на нулевые пришла весной 2020 года — почти мгновенно, словно кто-то повернул выключатель или нажал кнопку «разархивировать». Все логично: в 2010-х ностальгировали по 1990-м, в 2020-х подошла очередь следующего десятилетия. У значительной части поколения зумеров нулевые ассоциировались с ранним детством, с чувством защищенности и стабильности, поэтому, оказавшись в тревоге, печали и самоизоляции, многие начали смотреть «Как стать принцессой», «Дрянных девчонок» и прочих «Девочек Гилмор». Криста Бриттани Аллен, игравшая 13-летнюю Дженну в фильме 2004 года «Из 13 в 30», делает в TikTok ремейки отдельных сцен из этой картины. Песня «Potential Breakup Song» дуэта Ali & AJ, впервые прозвучавшая в 2007-м, стараниями тоскующих тиктокеров в ноябре 2020 года получает 26 миллионов просмотров. Стриминговые сервисы выпускают сериал «Судьба: Сага клуба Винкс», основанный на одном из главных мультфильмов нулевых, и седьмой сезон «Секса в большом городе». А кругом, куда ни глянь, — плюшевые спортивные костюмы, как в 2000-х, и джинсы с заниженной талией.

Если человеку, никогда не видевшему фильмов Асгара Фархади, просто рассказать об основных достижениях режиссера, легко себе представить, какой образ может возникнуть у него в голове. Иранский кинематографист, обладатель двух «Оскаров», которому рукоплещут в Каннах и Берлине? Все понятно: либо он давно сбежал на Запад, где рассказывает о тяжелой судьбе персидского народа, либо, оставшись на родине, снимает кино подпольно, кочуя по конспиративным квартирам и передавая фильмы через границу на флешках, спрятанных в восточных сластях.

Самые главные сражения происходят внутри человека. С монстрами, призраками и мертвецами — хоть ходячими, хоть летящими на крыльях ночи — обычно все понятно: с ними нужно встретиться лицом к лицу и уничтожить. Не святой водой, так осиновым колом, не осиновым колом, так выстрелом из гранатомета. Но, когда реальность начинает плыть и ускользать, когда ты становишься и собственным палачом, и жертвой, и окаменевшим от ужаса наблюдателем, когда ты не уверен уже ни в чем — словом, когда болезнь поражает психику, уже непонятно, кому, с кем и как воевать. Сложно даже позвать на помощь — и страшно, и стыдно. В сериалах люди с психическими расстройствами долгое время были представлены разве что гениальными чудаками или опасными маньяками, причем разбираться в их диагнозах сценаристам было явно не интересно. Однако в последние годы ситуация начала меняться коренным образом. Мы выбрали десять сериалов, где герои, борющиеся за свое психическое здоровье, получили право быть по-настоящему увиденными, услышанными и понятыми.

Реализовать свои мечты

Тайное окно/Secret Window

В СССР черных комедий практически не снимали: на страже морального облика советского зрителя стояли худсоветы. Коллективное бессознательное прорывалось разве что в садистских стишках про маленького мальчика. Зато к началу 1990-х цензура начала ослабевать, а ужас перед будущим, наоборот, нарастать, так что на экраны вышли сначала «Бакенбарды» Юрия Мамина, а потом и «Дом под звездным небом» Сергея Соловьева. В первом фильме причудливым образом преломился страх перед молодежными группировками и вдруг поднявшим голову нацизмом: там герой Виктора Сухорукова стал лидером полуфашистского общества пушкинистов, которое расправлялось с инакомыслящими и устраивало «ночи длинных тростей». Во втором — сыгранный Александром Башировым (коллегой Сухорукова по бесовскому амплуа) инфернальный Компостеров терроризировал семью академика Башкирцева и, притворяясь фокусником, разрезал пополам его жену, причем помогали бесу то ли силовики, то ли бандиты.

Мы часто забываем, насколько уникальна русская нечистая сила. Просвещенная Европа, в свое время дав волю инквизиции, теперь вынуждена довольствоваться безымянными ведьмами и оборотнями. Вампиры отчасти спасают положение, но бедный Дракула вынужден отдуваться за всех, стачивая клыки и пугая народ то здесь, то там, словно инфернальный Фигаро. Да и кровососущий граф — порождение не столько древних легенд, сколько готической литературы. В Америке ситуация еще хуже: переселенцы, оставив родную нечисть дома, так ничего и не узнали толком об индейской, обратив внимание разве что на духа-людоеда Вендиго. Весь лавкрафтианский невыразимый ужас возникает как раз из-за отсутствия внятного пантеона фольклорных злодеев.

Противоречивые персонажи сегодня в моде. Попробуйте, например, вспомнить какой-нибудь новый сериал, где главный герой был бы однозначно положительным или отрицательным. «Локи»? «Книга Бобы Фетта»? Или, может быть, «Декстер: Новая кровь»? Ситуация в кино тоже не сильно отличается — то «Веном-2», то «Круэлла». Нам неинтересно смотреть на безупречных рыцарей и слушать мелодичное ржание их белоснежных коней. Мы не будем наблюдать за достойной восхищения, но невероятно скучной жизнью добродетельной красавицы. Нам нужны живые люди — со всеми их достоинствами и недостатками. 

Предыстория/Backstory

У режиссеров с миграционным бэкграундом есть все-таки серьезное конкурентное преимущество. Удивительно, что никто не возмущается этой врожденной привилегией: они гораздо лучше чувствуют зазор, который есть между реальным миром и его образом, существующим исключительно в наших головах. Америка эмигранта, поднимающегося на корабль в каком-нибудь азиатском порту в надежде стать своим в стране бесстрашных ковбоев и удачливых дельцов, имеет мало общего с настоящими Соединенными Штатами, и это быстро понимают даже самые отъявленные оптимисты. Домоседу обычно сложнее осознать, что его представления о мире и своем месте в нем иллюзорны.

Называть анимацию Андрея Хржановского словом «мультфильмы» всегда было как-то странно. В его оживших картинах столько разных слоев, цитат, техник, жанров и смыслов, что это скорее не мультфильмы, а мультифильмы. Уже дебют Хржановского, «Жил-был Козявин», снятый по сценарию Лазаря Лагина и Геннадия Шпаликова (удивительный, если вдуматься, дуэт), был настолько ни на что не похож, что Сергею Герасимову пришлось изобрести специально для него диковатый и по смыслу, и по звучанию термин «соцсюрреализм». Затем последовали «Стеклянная гармоника», где появлялись образы с картин Магритта, Дюрера, Арчимбольдо и Босха, психоделическая «Бабочка», вроде бы детский, но совершенно безумный «Дом, который построил Джек», трилогия, основанная на рисунках Пушкина, и «Полторы комнаты, или Сентиментальное путешествие на Родину», где смешались игровые сцены (Хржановский по образованию, как ни странно, режиссер именно игрового кино), анимация и стихи Бродского.

Если в рецензии на какой-нибудь фильм вам сообщат, что между актерами на экране возникает химия, немедленно прекращайте чтение и промойте глаза Паустовским. Во-первых, это звучит чудовищно, а во-вторых, нет там никакой химии — только физика. В крайнем случае, астрофизика, как в «Супернове»: сила упругости, колебания невидимых струн, электрические разряды, магнитные поля и движение галактик, которые рождаются и умирают каждую секунду, осыпая нас звездной пылью.

У Эммы с Матильдой день не задался с самого утра. У мамы не завелась машина, у дочки украли велосипед. Ко всему прочему папа-военный, пожинающий очередную бурю в пустыне, совершенно не торопится домой. Чтобы развеяться, девушки поехали в город, и все, разумеется, стало еще хуже: на обратном пути в электричку врезался товарный поезд. Матильда осталась жива и даже, кажется, невредима, а вот мама погибла на месте, так что папе Маркусу все-таки приходится вернуться домой. После похорон жены его находит пара ученых, не то чтобы безумных, но несколько эксцентричных. Изучив обстоятельства дела и подсчитав вероятности своей теории, они пришли к выводу, что катастрофа была не несчастным случаем, а успешным покушением на одного из пассажиров электрички. Маркус, плохо умеющий скорбеть и неспособный утешить дочь, с которой вообще не очень близко знаком, только этого, похоже, и ждал. Когда ученые с помощью своего приятеля, тучного и застенчиво-истеричного компьютерщика, вычисляют подозреваемых, воин-интернационалист с облегчением принимается за любимое дело, сворачивая шеи и вышибая мозги негодяям.

«Я забираю твои несчастья, твои страдания, твою болезнь, — говорит массажист Женя, держа в руках голову чиновника, обтянутую тонкой пергаментной кожей. — Она, как черная струя, течет с твоих ног сквозь тело, голову в мои ладони». Чиновник очень стар и в своем черном похоронном костюме кажется мертвецом, временно отпущенным на поруки. Через секунду старик замрет в кресле — можно подумать, что он избавился от боли навсегда, обретя вечный покой, — а Женя сам подпишет себе разрешение на работу и поставит на него печать.

Когда месяц назад Диего Армандо Марадона умер, у сочинителей некрологов возникли серьезные проблемы с тем, чтобы объяснить людям, не заставшим его в зените славы, кем этот человек был не просто для футбола — для мировой культуры. Сравнения с Месси или Криштиану не слишком помогали: в случае с Марадоной речь никогда не шла только о его футбольных талантах. От аналогий со звездами рок-н-ролла или героями-революционерами тоже не много толку. Нужно было брать выше: в Марадоне всегда чувствовалось что-то божественное, причем не в христианском, а в языческом смысле. Лукавый трикстер, обаятельный, но коварный. Сокрушительный Колобок, который катился по зеленой траве, ловко уворачиваясь от противников, но не смог противостоять медоточивым речам хищников с лисьими повадками. Дух футбола в человеческом обличье, утверждавший, что вся суть этой игры — в обмане. 

Подростковые фильмы — явление в нашем кинематографе довольно редкое. Не картины про тинейджеров (их, впрочем, тоже не огромные тысячи), а кино, которое снято с глубокомыслием и отвагой подростка, — и неважно, давно ли режиссеру начали продавать алкогольные напитки. «Аутло», дебют Ксении Ратушной, — в высшей степени подростковый фильм. Точнее, даже два фильма, сшитые вместе на скорую руку: судя по тому, как выглядят герои, объединяющие эти части, между показанными событиями прошло не 35 лет, а максимум 20 — но кто считает?

Есть два типа фильмов про переезды. Одни рассказывают про бледных жителей унылого мегаполиса, которые отправляются в солнечный край, населенный странноватыми, но дружелюбными и чистыми сердцем пейзанами. Там герои оттаивают душой, забывают про свой снобизм, а заодно, преодолевая разные трагикомические затруднения, строят дома, сажают деревья (предпочитая, впрочем, виноградники) и, встретив любовь всей жизни, готовятся родить сына. В других речь идет о блудных детях, возвращающихся под отчий кров — в какой-нибудь маленький городок, откуда они сбежали много лет назад ради славы, карьеры, денег и прочих, как быстро выясняется, ложных ценностей. Примирение с родителями и вспыхивающая с новой силой первая любовь прилагаются. В обоих случаях — это путешествие в идиллию, возвращение в рай.

Кристофер Нолан придумал отличную бизнес-модель. Чтобы разобраться в том, как устроен «Довод», зрители будут сначала смотреть его по два-три раза в кино, потом, через пару месяцев, — дома, ставя на паузу, перематывая вперед и назад, а блогеры, обращая внимание на детали и выискивая неизбежные ляпы, будут записывать все новые и новые обзоры, поддерживая тем самым рекламную кампанию. Уникальная акция — один фильм по цене дюжины. И отличное подспорье для индустрии в ситуации, когда открыта лишь часть кинотеатров, да и их залы не могут заполниться целиком.

Уроки любви / Lekcja miłości

Саша Щипин: Евгений, вы человек достаточно молодой. Мы с вами просто почти ровесники, поэтому мне нравится думать о нас как о молодых людях.

Когда Йохан Йоханссон ушел из жизни, в каком виде был фильм? Какие материалы были у вас на руках?

[quiz id="329"]

В погоне за Бэнкси / Banksy Most Wanted 

Для советского кино 1945 год стал важным рубежом. Дело не только в окончании войны, хотя и в нем тоже: на экраны тогда выходили фильмы, снятые, пока еще шли боевые действия, а смотрели их люди на уже освобожденных от врага территориях, а часто — и вовсе после победы. С одной стороны, память о войне была еще свежа, с другой — зрители истосковались по мирной жизни. И эта двойственность — желание на время забыть о боли и понимание, что некоторых вещей нельзя забывать никогда, — во многом определяли репертуар кинотеатров 45-го, стационарных или импровизированных, когда фильмы, привезенные кинопередвижкой, проецировались на простыню или просто белую стену.

Есть на нашем телевидении передача «Приют комедиантов», где артисты, собравшись в ЦДЛ, рассказывают друг другу байки на заданную тему. Предлагают им, например, поговорить о вреде пьянства — а у них уже наготове история о том, как, выпив бокал пива, они очнулись в Вилюйске, где провели прекрасные две недели, а по дороге, не приходя в сознание, сыграли свой лучший спектакль. Если нужно рассказать о пользе занятий спортом, будет увлекательная байка про то, как актер сломал две ноги себе и три руки сопернику, а потом отравился паленым изотоником. Интересная передача.

Пону Чжун-Хо, конечно, не повезло с именем. То ли дело Ким Ки Дук: его запомнили почти сразу, то ли из-за созвучия со спасительным Учкудуком, то ли благодаря тому, что он однофамилец представителей правящей династии КНДР и заодно еще десяти миллионов корейцев. А Пона Чжун-Хо, похоже, еще долго придется представлять как создателя «Паразитов». Не самая плохая рекомендация, однако в течение многих лет его визитной карточкой были «Воспоминания об убийстве» — картина, которая в 2003 году принесла ему известность и статус одного из самых многообещающих режиссеров. Это был второй полнометражный фильм Пона: первый, «Лающие собаки никогда не кусают», остался почти не замеченным. 

Главная причина популярности документальных фильмов в последнее время (не путать с последними временами) — это тоска по чему-то настоящему. Огромный мир, не вмещающийся в окошки Zoom, и живые люди, такие разные, с такими разными проблемами, — мы скучаем по реальности. А если речь к тому же идет о прошлом, пусть даже не слишком отдаленном, — когда деревья были большими и не огороженными полосатыми ленточками — смотреть на эту диковинную жизнь можно не отрываясь. Спорт, музыка, наука, природа — нам теперь интересно все. Практически на всех стриминговых сервисах в числе лидеров по просмотрам обязательно есть документальные проекты. И если популярность части из них объясняется, скорее, общей ситуацией, то некоторые фильмы нельзя пропустить ни в коем случае — безо всяких скидок на странные времена.

«Любите Куперов»

«Пробуждение»