«Суррогат, бетховен, пустышка». Криптовалюта и российское правосудие

Денежные суррогаты

14 января 2016 года в «Российской газете» вышло интервью главы Следственного комитета Александра Бастрыкина. «Заинтересованными ведомствами во взаимодействии со Следственным комитетом предложено установить уголовную ответственность за выпуск и оборот денежных суррогатов, то есть не предусмотренных законом средств платежа», — предложил Бастрыкин. Под «денежными суррогатами» он имел в виду криптовалюты.

С 2013 года СК несколько раз пытались применять против майнеров статьи 185.3 и 185.6 «Манипулирование рынком», появившиеся в УК РФ в 2009 году. «Вместе с тем в связи с редакционным несовершенством они (эти статьи. — Прим. ред.) имеют крайне низкий правоприменительный потенциал, о чем свидетельствует и статистика. За три года действия этих статей возбуждено всего три дела, притом что ни одно из них не направлено в суд», — жаловался Бастрыкин в том же интервью.

Бастрыкин высказал подобное предложение не первым — еще в октябре 2015 года Минфин разработал законопроект, предлагающий наказывать торговцев криптовалютой 500 часами исправительных работ. В итоге закон не был принят, инициатива Александра Бастрыкина тоже не была претворена в жизнь. Даже когда премьер Дмитрий Медведев поручил Центробанку изучить вопрос легализации биткоина, чиновники относились к этой инициативе с недоверием. Например, в сентябре 2017 года глава Минкомсвязи заявил, что биткоин вряд ли будет полностью легализован, потому что в нем используются иностранные способы шифрования (правда, выразил надежду, что налоги с владельцев криптовалют брать будут). 

Однако уже через месяц по итогам совещания с министром финансов Антоном Силуановым и председателем ЦБ Эльвирой Набиуллиной президент России Владимир Путин поручил к 1 июля 2018 года прописать в российском законодательстве статус криптовалют, токенов, смарт-контрактов и технологии блокчейна. «Судя по всему, государство изначально не очень понимало, с чем имеет дело, и прошло типичные стадии принятия неизбежного: отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие», — говорит эксперт по блокчейну Александр Мамаев. 

26 февраля этого года криптовалютный мир ждал исторического решения от Московского арбитражного суда: включат ли в активы банкрота его криптокошелек, чтобы тот мог заплатить часть долга биткоинами. Но ничего исторического не произошло: криптовалюту имуществом не признали, взыскать ее нельзя технически — для этого криптокошелек потребовалось бы завести суду. До этого далеко — в изученных «Снобом» судебных решениях, где фигурирует самая известная мировая криптовалюта, ее называют по-разному: «биткойн», «биткоен» и даже «электронные деньги “бетховена”». 

Орудие преступления

«Теоретически владельцев криптовалюты можно привлечь по ряду статей,  — считает следователь МВД, знакомый с судебной практикой по подобным делам. — За кражу электроэнергии, за манипулирование рынком, легализацию преступных доходов — но все это статьи сопутствующие, косвенные, там нужно еще какое-то преступление совершить. Очень часто вместе с криптовалютами идут наркотики. А так, чтобы сама криптовалюта была объектом преступления — этого не бывает». 

1 сентября 2017 года официальный представитель МВД Ирина Волк рассказала о том, что костромские полицейские и сотрудники ФСБ задержали троих людей, которые обналичили более 500 миллионов рублей с продажи биткоинов. Уголовное дело против них возбудили по статье «Незаконная банковская деятельность». Это вызвало широкий резонанс в СМИ, а заголовки сообщали о «первом уголовном деле за обналичивание криптовалюты». Как выяснилось чуть позже, задержание произошло еще в 2015 году, а задержанные брали за перевод денег из одной формы в другую процент, то есть по сути действовали как незаконный пункт обмена валюты. Юрист общественной организации «Роскомсвобода» Саркис Дарбинян, говоря об этой ситуации, назвал криптовалюту «орудием преступления». 

Каков оборот криптовалют в околокриминальных сферах, достоверно неизвестно — большая часть таких операций проходит через даркнет. «Криптовалюта там максимально востребована», — считает собеседник «Сноба» из МВД. Покупка незаконных товаров, где нужна анонимность, вывод средств и нелегальных активов, самозанятость и серое предпринимательство — сферы, где сегодня работает биткоин.

28 ноября 2017 года Сакский районный суд Республики Крым вынес решение по делу наркоторговца Кыркоты А. И. За торговлю наркотиками ему дали шесть лет и еще три года — за «отмывание денег» по статье 174 УК РФ. Сам Кыркоты на суде говорил, что обналичивание криптовалюты «являлось единственным возможным способом получения оплаты за осуществленную деятельность», поэтому сам он преступного умысла в отмывании денег иметь не мог.

«Кыркоты по-своему прав, — говорит юрист, специализирующийся на блокчейне, Евгений Медведев, — криминальные деньги часто держат исключительно в криптовалютах просто потому, что они позволяют сохранить анонимность не только получателю, но и отправителю. Однако тут под "отмыванием денег" имеется в виду "легализация преступно нажитых доходов". Со стороны следствия все верно: он заработал на продаже наркоты, а потом легализовал эти деньги через битки. Те же самые обвинения ему предъявили, если бы он воспользовался банковским счетом. А если не совершать других преступлений, то вряд ли кто-то обратит внимание на обналичку».

Статус — нулевой

Около десяти вечера 22 февраля этого года 35-летний глава структуры МММ-Premium, разработчик российской криптовалюты Prizm Юрий Майоров поменял рубли на доллары и отправился домой. Через несколько дней он собирался вылететь в Индию. У подъезда его дома на улице Исаковского неизвестные затащили его в черный Mercedes, после чего избили, отобрали наличные, три телефона и ноутбук. После этого, пытаясь выяснить пароль от ноутбука, ему изрезали ножом лицо. Похитители перевели с виртуального кошелька Майорова 300 биткоинов и выбросили его в Люблино, на улице Борисовские Пруды. Проверку по признакам совершения разбойного нападения возбудили, но нанесенным ущербом признали только 1,5 миллиона рублей. Доказать полицейским, что 300 биткоинов (около 30 миллионов долларов. — Прим. ред.) являются его имуществом, Майоров не смог. 

«Вообще, все зависит от позиции следствия, — говорит Евгений Медведев. — Насколько широко они будут это дело трактовать и на что опираться. Например, подобный случай в соседней Беларуси все-таки решили расследовать. В 2017 году в одном из летних кафе Бреста прошла сделка: минчанин купил у местного жителя 0,83 биткоина за три тысячи долларов. Перевода долларов нужно было ждать, и житель Минска скрылся в неизвестном направлении. Уголовное дело в результате возбудили». 

Кроме криптовалют есть и другие платежные средства, которые не рассматриваются российским законом как имущество. Например, баллы на бонусных картах, которые считаются договором оферты. «Заявление можно написать только на похищение самой карты, если вы ее купили, — говорит Медведев. — Вот прихожу я в алкомаркет. Чтобы завести карту, я должен заплатить 5 тысяч рублей, а в другом магазине мне ее просто выдают бесплатно в случае покупки. Стоимость карт разная, но, если дойдет до суда, я показываю чек и говорю: у меня имущество на 5 тысяч похитили».

«В случае с биткоином роль карты выполняет ноутбук, — считает Медведев. — Так, что на данный момент его цена — это максимум, что можно получить в качестве возмещения ущерба, при условии если преступника поймают. Будет ли являться преступлением кража биткоинов, если других преступлений против потерпевшего не совершили, сказать трудно — однако уголовных дел за кражу биткоина в России не возбуждали».

«Биткоин — это юридическая пустышка, — считает собеседник “Сноба” в МВД. — Кража кокаина — не самое подходящее сравнение, но по сути, если тебя арестуют за это, то судить будут не за кражу, а за оборот наркотических средств. Но у кокаина отрицательный правовой статус, если так можно сказать. В отличие от биткоина. У него статус — нулевой».