Конец света в отдельно взятой семье

— У нашей семьи вроде все нормально, и одновременно наша жизнь — театр абсурда! — сказала женщина. — Вы нам поможете?

— Попытаюсь, — осторожно ответила я. — Расскажите сначала, что у вас происходит.

— У нас полная семья: мама, папа и двое детей. Дочери Серафиме 14 лет, сыну Богдану 12. Пока дети были маленькие, очень много помогала моя мама — она живет в трех домах от нас. Сейчас дети стали более самостоятельными, но все равно часто заходят к ней после школы. Родители мужа живут далеко, иногда мы отправляли к ним детей на лето. Мы с мужем оба работаем, зарабатываем достаточно — без роскоши, но на все хватает. У нас трехкомнатная квартира. Дети живут в самой большой комнате. Она поделена на две зоны: у каждого есть своя кровать, стол, шкаф, полки, компьютер. Вторая комната — наша с мужем спальня, третья — гостиная. Серафима с пятого класса учится в гимназии. Она сама туда поступила и сейчас учится почти на отлично. Берет она не столько талантом, сколько усидчивостью и высокой концентрацией. Никогда не ляжет спать, если что-то существенное не сделано. При этом не зубрилка — умеет отличать существенное от несущественного. Богдан остался учиться в дворовой школе, о гимназии речь никогда даже не заходила, но он давно и достаточно успешно занимается футболом. У него четыре тренировки в неделю, каждая почти по четыре часа. Учится он неважно, но все двойки в конце концов исправляет. В школе первая учительница жаловалась на его подвижность и невнимательность («сам не слушает и другим мешает»), но сейчас эти жалобы почти сошли на нет, мы думаем, что футбол тут очень помог.

— Да, действительно — все нормально, — с удовольствием признала я. В силу специфики моей работы мне нравится иногда слушать про «нормальность», это оказывает психотерапевтическое воздействие на меня саму. — А теперь расскажите про «театр абсурда».

— Мы все постоянно и очень обидно ругаемся между собой. В нашей вполне благополучной на первый взгляд жизни совсем нет мира, тепла, любви и красоты, — горько констатировала женщина. — И мы совершенно не понимаем, почему так получается.

— Ой! — после ее рассказа такого я не ожидала. — Расскажите подробнее. Мне нужно понять, о чем идет речь.

— Это несложно. Наши дети ненавидят друг друга. Порой они прямо так и говорят. Богдан обзывает сестру ботаничкой, выслуживающейся перед учителями за пятерки, а она его — тупым дебилом, у которого вместо головы футбольный мяч. Муж постоянно за что-то выговаривает мне, а я — ему. Речь обычно идет о мелочах: «Неужели трудно убрать за собой тарелку?» — «В чем смысл, если я свою тарелку уберу, а две тарелки твоих спиногрызов останутся на столе?» — «Это и твои спиногрызы тоже». — «Да, но я с самого начала предупреждал тебя и твою мать о том, к чему приведут ваши воспитательные усилия». — «Моя мать нам помогала, а твои родители приезжают к нам раз в год и в основном сидят дома перед телевизором». — «Что-то я не замечал, чтобы твоя мать, да и ты тоже бегали по музеям».

Вот где-то так. Что бы я ни делала, я никогда не могу никому угодить. Надо честно признать, что и сама я тоже редко бываю кем-то из них довольна. У дочери на все: «Мама, у меня уроки!», у сына: «Мама, у меня тренировка!» Муж по дому все умеет, но его не допросишься, а если и сделает, то как будто в порядке одолжения, словно сам в этой квартире не живет. И еще что-нибудь обязательно оставит недоделанным. Я готовлю на всех. При этом: «Котлеты что-то суховаты», «Мам, а сырного соуса у нас снова нет? Ты же знаешь, что я без него не ем…», «Опять этот суп?»

Муж подтвердил все то, что уже рассказала его жена: все всё время недовольны, почему — непонятно, никому невозможно угодить

— Скажите, а вы женились по любви?

— Да, в том-то и дело!

— А сейчас? Вот это постоянное раздражение друг другом… У вас кто-то был, есть на стороне? Может быть, у мужа?

— Нет! И не было ничего серьезного все эти годы. За себя я ручаюсь, а что касается мужа, то у нас все эти годы очень прозрачное расписание — все-таки двое детей почти подряд. Я бы заметила: любые серьезные отношения в первую очередь требуют времени.

— Скандалы? Уходы из дома?

— Нет. Только вот это постоянное, мелкое, но изматывающее покусывание. Дети, когда были совсем маленькие, дрались, но быстро перестали, перешли на словесные оскорбления и мелкие пакости, типа вылить другому в кровать стакан воды и сказать, что тот описался.

— А как с моральной поддержкой в трудные времена?

— Ужасно, — на глазах женщины появились слезы. — Никакой поддержки, наоборот. Четыре года назад у сына был перелом кости стопы и что-то там плохо срасталось. Врачи заподозрили совсем нехороший диагноз, он лежал на обследовании. Я при сыне держалась, но дома просто сходила с ума — мне так нужна была поддержка, чтобы просто обняли, приласкали, разделили мои чувства. Муж говорил из другого конца комнаты: «Прекрати, замолчи, еще ничего не известно, неужели ты не понимаешь, что можно что угодно накликать, и тогда сама будешь виновата, если Богдан…» — и садился смотреть свои дурацкие фильмы про драки и конец света. Но я не лучше. Два года назад у мужа были неприятности на работе, его должность сократили, а он проработал там восемь лет, знал производство, умел ладить с людьми. Наверняка ему нужна была поддержка, и я даже пыталась, но, наверное, вспоминала историю с болезнью Богдана, и в конце концов все равно выходило: «Ты сам виноват, нужно было тебе еще тогда… я же тебе говорила, что…»

— Надо бы мне поговорить с вашим мужем, что ли, — неопределенно протянула я.

— А он в коридоре сидит, — неожиданно бодро откликнулась моя посетительница.

Муж в общем-то подтвердил все то, что мне уже рассказала его жена. Да, все всё время недовольны. Почему — непонятно. У него то же ощущение — никогда никому невозможно угодить. У друзей сына айфоны всегда следующей модели. У жены всегда есть еще один непочиненный кран и еще одна неполученная моральная поддержка. Дочь как будто вообще ничего, кроме ее пятерок, не интересует.

— Дети тоже в коридоре?

— Нет, они в школе.

— Ну давайте, что ли, в следующий раз послушаем детей.

* * *

Я не ждала откровений или грохочущего выпадения скелетов из шкафов. Их и не было. Мальчик и девочка согласно покатали свои бочки друг на друга и на родителей: «Он тупой, ничем не интересуется, меня раздражает», «Какая поддержка? О чем это вы?! Пусть хотя бы не лезет со своими нравоучениями!», «Да, они постоянно ругаются. Я думаю, они друг друга давно не любят», «Когда я учу уроки, я о них и думаю, а про то, что у нас в семье — нет. Это важно для моего будущего», «Стану футболистом и буду везде ездить. У меня там друзья. Они меня понимают. А в семье — нет».

Странная ситуация. У семьи вроде бы никаких проблем и все есть если не для счастливой, то по крайней мере для спокойно благожелательной жизни, но ни счастья, ни спокойствия, ни уж тем паче благожелания нет и в помине.

Не очень понимая, что делать, я даже чуть-чуть покопалась в прошлом родителей. Ничего выдающегося или проливающего свет на сегодняшнюю ситуацию там не обнаружилось.

Вздохнув, я решила перейти к экспериментам.

— Мне кажется, вы все время подсчитываете, кто кому что  сделал или дал, и при подсчетах у каждого получается, что ему недодали, и что он отдал больше, чем получил. В случае таких подсчетов это обычный результат, так у всех получается. Поэтому я предлагаю вам просто перестать считать.

— Нам и прошлый психолог, к которому мы ходили, предлагал что-то подобное.

Я вздохнула еще тяжелее:

— А почему ж вы его не послушались?

— Я тогда честно пытался! — воскликнул муж. — Вот просто так, как он велел, говорить комплименты, или вот подарок жене купил. А она мне сразу сказала: «Вот еще, деньги на какую-то ненужную ерунду тратить! Лучше бы спросил, что мне нужно». А потом, чуть погодя, тревожно так: «У тебя что, кто-то завелся? Грехи замаливаешь?» Я сразу зарекся.

— Я тоже пыталась! — эхом откликнулась жена. — Приготовила все как он любит. Свечи зажгла. Цветы поставила и даже купила кое-что в эротическом магазине. А он все съел, сказал: темновато что-то у нас сегодня — и, даже не помывшись, спать пошел. Мне так обидно стало.

Вопрос доверия, решила я для себя. Они не то чтобы не любят друг друга. Они друг другу, а может, и вообще никому не доверяют. Почему так получилось? Не знаю. Могу ли я их научить доверять? Вряд ли.

— Завтра конец света, — сказала я. — Причем вы знаете, что выживете, а жена и дети погибнут

Но хочется же чем-то помочь. И я с самого начала обещала попробовать.

Женщина и «пятерочная» девочка Серафима показались мне весьма невротизированными. Я побоялась их трогать. Оставались отец и сын. На мысль меня навело то, что мужчина любил смотреть боевики и фильмы про конец света.

— Это такое упражнение, — сказала я ему. — Вы все как будто коркой поросли и друг друга совсем не чувствуете. Но внутри же каждый живой, и живете вы все вместе. Понятно, что такое положение всех бесит. Ну и каждый не себя кусает, а того, кто рядом. Если корку убрать или хоть где-то проломить, ну как в яйце скорлупу…

— Да говорите уже упражнение, — перебил мужчина.

Я вспомнила, как он покупал подарок и говорил комплименты, и приободрилась.

— Завтра конец света, — сказала я. — Причем вам с машины времени сообщили, что вы выживете (у инопланетян-захватчиков на вас особые виды, жить будете плохо, но долго), а жена и дети погибнут…

— Вы с ума сошли? — с надеждой спросил муж и отец.

— Нет, не сошла, — невозмутимо ответила я. — Это упражнение такое. Вы должны все это в красках представить и прямо сегодня сказать им все, что вы хотели бы сказать. Все-таки вы долго жили вместе, 15 лет, а другого времени уже не будет. Понимаете? В ваших силах решить, как, в каком качестве эти 15 лет вашей общей семейной жизни уйдут в копилку непредставимой для нас вечности. Только сегодня, помните.

Он ушел, опасливо оглядываясь.

* * *

Она пришла, точнее прибежала на следующий день и больше часа сидела у меня под дверью, ждала, пока я освобожусь. Глаза у нее были дикие:

— Вы должны мне сказать, что вы с ним сделали! Загипнотизировали, да? Скажите, а не то я с ума сойду!

— Я не владею техниками гипноза в таком объеме, — успокоила я ее. — Расскажите, что произошло.

Мужчина весь вечер бродил по дому, как неприкаянный призрак, краснел и бледнел, даже компьютер не включал. То ходил попить, то в туалет. Серафима как самая у них чувствительная (пятерки и уроки для нее не цель, а защита) забеспокоилась, стала просматривать в инете признаки приближающегося инсульта. Сын, устроенный проще, спросил: пап, у тебя что, понос?

Жена его метаний демонстративно не замечала (он тоже всегда мои чувства игнорирует, почему я должна?..).

В конце концов муж подошел к сидящей жене, обнял ее и сказал:

— Для меня всегда была только ты. Больше никого не было все эти годы. Я и не думал даже. Ты и дети.

Она от неожиданности разрыдалась.

Женщина была очевидно и искренне испугана, о содержании нашей встречи муж ей явно ничего не говорил

Дети прибежали из своей комнаты. Он сгреб и их тоже.

— Когда ты только родилась, ты сразу была такая красавица! — сказал он Серафиме. — Другие мужчины хотят сразу сына, а я так радовался, что дочь!

— Пап, я ж некрасивая! — шмыгнула носом девочка.

— Я до сих пор никак поверить не могу, что так бывает, чтобы дочка и умная, и красивая сразу. А у меня есть.

Серафима перевела взгляд на растерянное, словно опрокинутое лицо брата и вдруг закричала:

— Почему ты никогда не зовешь меня на свои матчи?! Я же хочу за тебя поболеть и всем своим девчонкам говорю, что брат у меня крутой футболист, и вру, что я сто раз была.

— Я думал, тебе неинтересно, — пробормотал Богдан. — Я бы хотел.

— Я горжусь тобой, сын, — сказал отец, совершенно очевидно входя в роль из какого-то американского блокбастера. — Особенно тем, как ты в тот раз с температурой пошел на матч, чтобы не подвести команду. Мать была против, но я видел, что и она гордится.

* * *

Женщина была очевидно и искренне испугана, о содержании нашей встречи муж ей явно ничего не говорил (у него просто язык не повернулся — и я его вполне понимаю), и поэтому я сухо и деловито объяснила ей, «что это было».

— Надо же, — она покачала головой. — А если б не конец света, мы бы и не узнали.

— Дело не только в конце света, — возразила я. — Дело еще и в отчаянной решимости вашего мужа что-то изменить, сделать шаг. Дело в том, что вы — семья, вы любите друг друга. Скорлупа сломалась.

— И что же нам теперь делать?

— Я думаю, теперь вам надо «чистить яйцо», то есть потихоньку учиться доверять друг другу и проявлять это доверие в повседневной жизни.

— А у нас самих получится? Муж сказал, что к вам он больше не пойдет.

— Увидим. Если что-то не будет получаться, можете обратиться к тому прошлому психотерапевту, его методы, очевидно, не так радикальны.

Она улыбнулась впервые за все время нашего знакомства — неуверенно, но обаятельно.