Катерина Мурашова

«…Очень прошу Вас обозначить письмо как "Марь Иванна из Нечерноземья".

Дышать в пакетик. Разобрать вещи в шкафу. Представить себя птицей над океанским простором. Заботиться о близких или дальних. Петь в ду́ше. Позвонить другу. Погладить кота. И еще приблизительно пара сотен подобных рекомендаций. Все это методы совладания с тревогой, о которых можно сейчас прочитать в любом уголке интернета. Все они в той или иной степени действенны и в очень значительной степени индивидуализированы: то, что помогло справиться с тревогой одному человеку, другому может не только не помочь, но и ухудшить его состояние. Всем известные примеры — вязание и уборка. Одних успокаивает, других бесит.

Зарисовка с натуры

— Коле десять, Артему семь. Они все время дерутся. И оскорбляют друг друга. Иногда даже не понятно, из-за чего. В смысле, не мне, а им самим непонятно. Посадишь их потом, спрашиваешь: «Ну, из-за чего все началось-то?» Они отвечают: «Не знаем, не помним». И видно, что не врут.

Во дни политической и прочей нестабильности хочется чего-нибудь оптимистического и светлого. Узнала тут по случаю хорошую историю и спешу донести ее до уважаемых читателей.

— Все у них накрылось из-за той серебряной ложечки. А если бы не она? Что тогда было бы? Я себя теперь все время спрашиваю — что дальше-то могло быть?

Краткое определение понятия «педагогическая запущенность», которое дает словарь, приблизительно такое: отклонение от нормы в развитии ребенка, обусловленное недостатками его обучения и воспитания. Подразумевается, что ребенок изначально родился  здоровым — и физически, и психически, но взрослые уделили недостаточно внимания его развитию и адаптации к среде. В первую очередь, конечно, речь идет о воспитании в семье. Разумеется, «педагогически запущенным» может оказаться и нездоровый ребенок, но это особые случаи и мы их сейчас не рассматриваем.

Пришел румяный молодой человек на вид около тридцати лет. Светлые волосы, голубые глаза, белозубая улыбка, внешность типичного Ивана-дурака из русских народных сказок. На руках принес годовалого приблизительно младенца — девочку. Матери с ними не было. Наверное, приучает молодого папашу самостоятельно взаимодействовать с ребенком, подумала я и мысленно же одобрила: и правильно делает! Впрочем, может, дома еще один, только что родившийся младенец и мама осталась с ним? Наверняка пришли за какой-то справкой, или просто дисциплинированная семья: в год положен осмотр специалистов, некоторые при этом забредают и к психологу. Мужчина обращался с девочкой спокойно и сноровисто — оглядел кабинет, спросил разрешения, снял сапожки и штанишки-комбинезончик, спустил на пол. Причем девочка оказалась весьма самостоятельной — не опустилась сначала на четвереньки на ковер, как обычно делают годовасики, оставшись без поддержки родительских рук, а сразу уверенно потопала к полкам с игрушками. Уже оттуда обернулась, посмотрела сначала на отца, потом на меня и с отчетливо вопросительной интонацией сказала:

Пришли втроем — девочка-подросток, женщина постарше и пожилая женщина. Черты лиц и даже устройство фигур похожи, очевидно — родственники. Девочка в рыжеватых кудряшках, женщина — ухоженная и, кажется, уже со следами современных пластических ухищрений, а пожилая дама, пожалуй можно сказать, величественная — этакая смесь Анны Ахматовой и Фаины Раневской в их элегантном возрасте.

Позвонила неблизкая, но очень-очень давняя, со времен дворового детства, знакомая.

На прошлой неделе мы обсудили, чему современные родители должны научить своих детей. По итогам дискуссии в комментариях получилась подборка полезных идей. Мне особенно понравились следующие:

Обычно из-за склада характера мне непросто писать материалы, приуроченные к каким-то календарным событиям типа Нового года или Рождества. Вот и сейчас, в первые дни наступившего года, итоги или прогнозы как-то не шли мне в голову, и я решила переложить ответственность с себя на других.

Сабина Бабаева, журналист

Мать была толстая, с темными кругами вокруг глаз, одетая слегка неряшливо. Юноша, напротив, очень худой, высокий, с костистыми запястьями, с претензией на некий шик в одежде, на голове — бандана, в ухе серьга, лицо слегка одутловатое, голубые припухшие глаза смотрят остро.

— Вы никому не расскажете?

Сабина Бабаева, журналист

Мужчина очень нервничал. В руках он держал ключи от машины и свернутый в четыре раза лист бумаги, уже стершийся на сгибах. Я подумала, что на листке либо характеристика из школы, либо вопросы, которые просила задать про ребенка жена.

— Я бы хотел жениться. То есть я вот собираюсь это сделать, — сказал молодой парень, сидящий напротив меня.

Заранее прошу прощения у читателей: в сегодняшнем материале психологии не будет. Будут околомедицинские наблюдения. Объясню, почему решаюсь писать и почему — здесь. 

Это случилось много лет назад.

Андрей Макаревич, музыкант, художник, теле- и радиоведущий

— Вы, наверное, меня не помните?

— У меня близнецы 13 лет, Ваня и Вася. Вы представляете, что это такое, когда в доме практически одновременно сносит крышу у двух подростков? — спросила женщина. 

Сегодня предлагаю поговорить об успехе.

Я родилась в огромной коммунальной квартире на Петроградской стороне и жила там до трех с половиной лет. Среди множества наших соседей (на пике численности в квартире жило 42 человека) была пожилая, но еще не дряхлая пенсионерка Надежда Николаевна. У нее была маленькая комната с удивительными для современного глаза пропорциями: небольшая площадь заставленного какой-то темной и древней мебелью пола и огромная площадь четырех стен, оклеенных выцветшими, с потеками обоями. Снизу казалось, что наверху стены сходятся куполом. Так получалось потому, что комнатка Надежды Николаевны была «выгороженная» из когда-то очень большого зала (на потолке сохранилась четверть целой лепнины — какие-то узоры, цветы, завитушки и одна нога с голой пяткой), а потолки в нашей квартире были высотой четыре с половиной метра. Люстры у Надежды Николаевны не было — на длинном витом шнуре свисала вниз очень яркая лампочка, от которой всегда расходился радужный ореол. Высокое окно с полукруглым верхом на зиму всегда заткнуто серой ватой и поверх нее заклеено бумажными полосами, которые мазали клейстером (его варили из крахмала в большой кастрюле на кухне). Открывается только небольшая форточка с фигурной ручкой, и свежий воздух, вливаясь через нее в комнату, дрожит и переливается. Потолок комнаты теряется в бледно-оранжевом тумане, и когда я с порога запрокидываю голову, я его почти не вижу — только неизвестно чья голая пятка от барельефа отбрасывает небольшую синюю треугольную тень.

Довольно часто у слушателей на лекциях, которые я читаю, и у журналистов, которых интересует эволюционный аспект различных воспитательных и семейных проблем, возникает ко мне определенный вопрос. Звучит он обычно так: «А вот вы же уже давно работаете, и на одном месте, то есть получается практически чистый эксперимент. Скажите, изменились ли за эти годы…?» В конец фразы разные люди вставляют разное, в зависимости от своего интереса. Самые частые окончания такие: изменились ли родительские запросы к вам? Подростковые запросы? Проблемы, с которыми приходят семьи? Сами семьи? С чем обращаются чаще всего? И так далее.

Женщина прошла в кабинет решительно и целеустремленно, с размаху села в кресло. Глаза и губы ярко накрашены, на голове — не знаю толком, что означает это слово, но почему-то мне сразу подумалось, что на голове у нее — перманент.

Я думала: ну чего там обсуждать-то? — и ожидала в качестве отклика одно-два благодушных письма и пару комментов с пожеланием удачи этим милым молодым людям — пусть у них все сложится, пусть их не постигнет разочарование, хватит сил и упорства, и пусть они в конце концов найдут себе дело по душе. Лапочки такие.

— Вы Чацкого помните? — деловито спросил меня мужчина.

На прошлой неделе я предложила читателям поговорить об обязанностях детей. Поводом к тому стали две истории из моей личной практики, в которых подростки жаловались на родителей и в том числе на то, что их заставляют помогать. Отзывы родителей я читала с удовольствием, но и с удивлением тоже. Интересно, почему большинство зациклилось на готовке-уборке? Ведь это вовсе не было задано изначальным текстом, да и в середине дискуссии я еще раз попыталась уточнить и чуть-чуть расширить тему. Но все равно… Причем ведь практически сразу все согласились, что быт большинства людей за последние сто лет изменился кардинально в плане необходимости вкладывать в него время и усилия всей семьи. Значит, и обязанности должны были поменяться? Ведь менялись же в обществе представления об обязанностях родителей, правда? И теперь это не только накормить-одеть, не жалеть розог и воспитать в страхе Божьем. Что-то другое? Значит, параллельно что-то похожее на эволюцию должно было и с детскими обязанностями случиться. И теперь это не только и не столько «порося накормить, пол подмести, кудель спрясть». Однако обсуждение в значительной степени все равно почему-то крутилось именно вокруг порося, пола и кудели. А если не они, то и вообще ничего. Странно.