Евгений Гонтмахер: Сегодня самый тяжелый из кризисов, который переживает Россия со времен гайдаровских реформ
Дефолта 1998 года в такой жесткой форме, в какой он случился, видимо, можно было бы избежать. Наверное, властям нужно было раньше решиться на девальвацию рубля, но только плавно. Некоторые эксперты предупреждали, что возможен именно тяжелый дефолт. Девальвация рубля все равно была бы, но примерно в таком виде, как мы наблюдаем сейчас. За последний год национальная валюта обесценилась на 15%. Но это не привело к открытым кризисным явлениям ни в финансовой, ни в экономической, ни в социальной сферах.
Не знаю, кого можно обвинять в случившемся тогда. Конкретные фамилии назвать сложно, потому что был всеобщий настрой, что все удастся исправить в последний момент. Власти думали, что смогут взять очередной кредит у Всемирного банка или МВФ или случится что-то еще и все обойдется. Дефолт возник из-за общей неопытности правительства. Оно не знало, как быть в такой быстро меняющейся обстановке. Финансово-экономический блок тогдашнего кабинета министров составляли люди, которые начали работать в нем всего за год до случившегося.
Такие ситуации бывают даже в развитых странах. В США, например, идет резкое увеличение внешнего долга. Уже не первое поколение американских президентов и министров финансов пытаются решить эту опасную проблему. При Клинтоне, вроде, удалось переломить ситуацию — начали сокращать внешний долг, добились профицитного бюджета. Но потом все снова пошло не так, и идет до сих пор.
Как это ни парадоксально, но дефолт 1998 года оказался благом для экономики России
Мировой финансовый кризис 2008 года тоже начался в США с ипотечного кризиса. И опытные в финансовом плане власти ничего не смогли с этим сделать. Произошел мировой обвал экономики. Такие факторы, как падение фондовых рынков, предотвратить зачастую невозможно. В один день индексы падают на десятки процентов. Недавно такое падение было на рынке NASDAQ, связанном с высокотехнологическими компаниями — Apple, Facebook и так далее.
Шок, который испытала в 1998 году российская экономика, оказался для нее очищающим. Резкая девальвация рубля позволила достаточно быстро загрузить все производства, которые раньше функционировали не на полную мощность. Продукция, которую они производили, стала конкурентоспособной из-за того, что рубль обесценился, и затраты на труд стали дешевле. Почти сразу же после дефолта начался и рост цен на нефть, что тоже очень важно. Как это ни парадоксально, но дефолт оказался благом для экономики России.
Ситуации 1998-го, 2008-го и нынешнего времени — это разные по своей природе кризисы. В 1998 году страна не смогла обслуживать внешний госдолг. В 2008 году все было абсолютно по-другому. Кризис пришел к нам из США, и он был связан с колоссальным ударом по мировой финансовой системе. Россия в целом с ним справилась, хотя в самом начале было сильное падение экономики. Но через год-два ситуация стабилизировалась. Кризис, который мы переживаем сегодня, никак не связан с мировой ситуацией. В развитых странах экономика растет быстро, возможно, даже слишком быстро — в Америке ожидается четырехпроцентный рост ВВП, опасный перегревом для Штатов.
Сегодня в финансовом плане Россия чувствует себя нормально: долги маленькие, инфляция низкая, профицитный бюджет. Все это несопоставимо с 1998 годом. Но причина нынешнего кризиса гораздо глубже: наша экономическая модель зашла в тупик, что стало окончательно ясно еще в 2013 году. Первопричина же — архаичная, отстающая от требований времени экономическая модель, построенная на нефти и газе, отсутствии инвестиций и неразвитом высокотехнологичном производстве. Чтобы переломить эту ситуацию, нужны темпы роста не менее 4–5% в год. Все, что ниже, — признак кризиса, а сегодня мы имеем меньше двух процентов. Ситуацию усугубляют санкции и падение цен на нефть, которое произошло в 2014–2015 годах. Поэтому я считаю, что это самый тяжелый из кризисов, который переживает Россия после гайдаровских реформ.
Подготовила Анастасия Степанова