Режиссер Яна Тумина: Реальность, которая превращается в сказку, близка мне с детства

Ɔ. Ваш новый спектакль посвящен жизни и творчеству немецкого писателя Эрнста Теодора Амадея Гофмана. Почему вы выбрали эту тему?

Работать с биографией не менее увлекательно, чем ставить пьесы. Больше свободы. Мне нравится погружаться в судьбу интересного человека, это очень вдохновляет. У меня есть спектакль «Я Басе». Это не совсем биография, но там прослеживается тема странствующего поэта. Сейчас мы со студентами института сценических искусств работаем над постановкой о Гансе Христиане Андерсене. Гофман стал продолжением этой «биографической» серии. На мое восприятие мира очень повлиял отец. Он был художником. И именно он прочел мне в детстве «Песочного человека» и «Житейские воззрения кота Мурра». Поэтому гофманиана и реальность, которая преломляется и становится сказочной, близка мне с детства. 

Ɔ. Что это будет за спектакль?

Это фантасмагория. Мы рассматриваем день рождения Гофмана как последний день его жизни, исследуем ощущения человека перед смертью и некую эйфорию, свойственную этому моменту. Спектакль в чем-то перекликается со сценарием Тарковского к фильму «Гофманиана», который так и не был снят. Однако там Гофман показан умирающим, я же решила создать на сцене ретроспективу, устроив мистическое и одновременно ироничное зрелище.

Самое главное — в постановке не будет буквально сыгранных сюжетов из сказок, хотя практически все тексты, которые прозвучат, — это фрагменты из произведений, писем и дневников Гофмана. Мне нравится, когда люди сами решают, как интерпретировать сюжет, действия и образы на сцене. Для тех, кто читал произведения Гофмана, образ человека в пальто, из карманов которого сыпется песок, будет узнаваем. Ну а для остальных это будет интригой, и, возможно, у них появится желание открыть книгу и заглянуть в этот удивительный мир. 

Ɔ. Просветительский посыл в постановках важен для вас?

Если получится подтолкнуть зрителя к тому, что он захочет узнать больше о Гофмане, я буду только рада. К примеру, после спектакля «Я Басе» ко мне подходили люди и говорили, что раньше ничего не знали о хокку, а теперь с упоением их читают. Но я не создаю спектакли с какой-то просветительской целью. Идеи постановок появляются достаточно спонтанно. Из случайного разговора, совпадения или непосредственной мизансцены. Всегда по-разному. А просветительский посыл возникает скорее в результате работы с темой — сам собой, без пафоса. 

Ɔ. Долгое время вы были актрисой и преподавали, и уже после стали режиссером. Актерский опыт как-то повлиял на ваш режиссерский стиль?

Я начала преподавать, как только получила актерский диплом и поступила в аспирантуру. К тому времени я уже была актрисой в инженерном театре «АХЕ», и это был осознанный выбор: пойти не в репертуарный театр, а оказаться в безумном авангарде среди художников и инженеров. Мы много ездили по различным фестивалям: создавали разные проекты, осваивали площадки и технологии, и обучение режиссуре и театральным тонкостям шло на практике. Мы могли приехать на заброшенную фабрику и в течение десяти дней из ничего создать там театр с декорациями из подручных материалов.

Что касается преподавания, то я занимаюсь этим уже 22 года, и мне очень нравится. Я получаю мощное вдохновение от процесса. Общение с молодым поколением заряжает меня энергией и помогает постоянно обновляться и по-новому соотноситься с традициями. Хотя к инновационным технологиям в театре я отношусь немного настороженно, предпочитаю рукотворный труд. Вообще я бы сказала, что мой стиль — это театр художника, в котором размыты границы между перформансом, драматическим и кукольным театром. И в каждом спектакле важно найти подходящий плавный переход одного жанра в другой. Кроме того, для меня первостепенна поэтика постановки, а не ее реализм. 

Ɔ. Вы трижды становились лауреатом «Золотой маски». В 2003 году — в составе группы «АХЕ» со спектаклем Sine Loco, в 2017-м — с «Колиным сочинением» и в 2018-м — со спектаклем «Упсала-цирка» «Я Басе». Что изменилось после получения наград?

Спектакль Sine Loco мы с театром «АХЕ» поставили в Германии. Это был абсолютно маргинальный проект: немецкие актеры, старая фабрика, критский эпос и 80 зрителей на платформе, движущейся по рельсам. Когда нам предложили в качестве номинантов показать постановку на премии, мы были в шоке. Все это время мы делали театр в Европе, в России нас мало кто знал. «Золотая маска» легализовала нас, и мы сразу это почувствовали. Нас стали звать на интервью, приглашать театры и режиссеры, наши фото появились на обложках журналов. Я поняла, что «Золотая маска» — ключ ко всем театральным дверям, и когда ты становишься лауреатом, у тебя появляются возможности и статус. Речь даже не о каком-то медийном признании. Статус, который определяет «Золотая маска», помогает быстрее находить финансирование для проектов, приходить в театр и самим предлагать конкретную постановку. Говоря проще, появляется много работы. Это особенно важно для женщины-режиссера. 

Ɔ. Почему?

В России женщины в искусстве тратят намного больше сил и времени, чтобы завоевать признание. Знакомые коллеги и актеры могут уважать тебя и считать авторитетом, но в новой команде или театре приходится заново что-то доказывать, обозначать границы. Когда у тебя есть самая известная театральная премия в стране, ты больше не тратишь время на доказательства.

Премьера спектакля «Эффект Гофмана» режиссера Яны Туминой прошла 27 января в Театре на Таганке. Следующий показ состоится 27 февраля.

Беседовала Саша Чернякова