Древние обряды в петербургской поликлинике

Весной обостряются все инстинкты. В том числе исследовательский. В том числе и у меня. Так что я решила провести новый эксперимент. Причина и одновременно повод для этого — слова родителей совсем крошечных детей: «Я не понимаю, почему это так, но оно так. И меня это порою смешит, а порою тревожит». Слова эти были произнесены в моем кабинете неоднократно.

Я исследователь по духу, поэтому первый вопрос, который у меня возник: а оно действительно так, вам не кажется?

Вот на этот вопрос мое мини-исследование и отвечает. На всякий случай напоминаю, что все мои эксперименты и исследования к настоящей науке имеют весьма отдаленное отношение.

В моем эксперименте на этот раз участвовало ровно пятьдесят детей. Детей с родителями я, как всегда, «наловила» среди своих пациентов и в коридорах своей детской поликлиники. Возраст детей — от восьми месяцев до полутора лет. Я решила более старших не брать, потому что в них уже вполне человеческие качества проклевываются и некоторые из них могут даже говорить. Все мои «экспериментальные» младенцы были практически бессловесными.

Место проведения эксперимента — небольшая уютная рекреация в поликлинике. Когда там нет приема врачей, в ней вообще никого нет. И дверь закрывается. То есть никто и ничто не мешает и детей не отвлекает. В своем кабинете я эксперимент не проводила по той простой причине, что там слишком много игрушек, которые могли бы помешать проведению эксперимента. В рекреации же никаких свободно стоящих игрушек не было.

Для начала мы туда приходили с ребенком и его матерью и пару минут спокойно разговаривали с женщиной о погоде, природе и видах на урожай. За это время ребенок привыкал к обстановке и ко мне, переставал опасаться подвоха (обстановка безопасная, никого кроме безобидной на вид тети в окружении нет, мама рядом, сидит спокойно и уходить не собирается), и у него включался тот самый исследовательский инстинкт.

Тогда я доставала из-под банкетки принесенную с собой сумку и раскладывала и расставляла на полу  несколько предметов. Чувствовала я себя при этом древним арием.

Вы спросите почему? А потому что у многих арийских (единых по происхождению) народов, в том числе и у славян,  существовали в древности похожие между собой обычаи. Перед младенцем, который уже начал ползать, раскладывались в ряд четыре предмета: обычно это было что-то из оружия, монеты, книга и какое-то орудие труда. Считалось, что к чему младенец первому потянется, то и определит его будущее: оружие — значит воин, книга — книжник, мудрец, монеты — торговец, орудие — крестьянин или ремесленник.

Что же лежало на полу рекреации? На самом деле — ничего похожего на предметы обихода древних:

• красный пластмассовый паровозик с трубой
• небольшой развивающий центр с трещоткой и крутилкой
• кукла Барби в красивом платье
• пупсик в ванночке
• плюшевая собачка с очень симпатичной мордочкой
• айфон
• айпад

Оба электронных прибора принадлежали мне, ребенок до того их не видел, и они были выключены, то есть с абсолютно черным экраном.

Вы понимаете, что я, с некоторым даже ужасом, обнаружила с первых же эпизодов?

Презрев яркие и красивые игрушки, дети уверенно ползли или шли к абсолютно невзрачному на вид айфону и забирали его себе. Большинство тут же приходило «с добычей» к матери. Те, которые постарше, уверенно протягивали ей прибор с недвусмысленным посланием: включи! Более того, если мать говорила: я не могу, это тети айфон! — и указывала пальцем на меня, старшие тут же переадресовывали требование.

И это было именно то, о чем мне говорили родители и что послужило причиной для проведения эксперимента:

- она выберет мой телефон из всех игрушек,

- я никогда не даю ему играть в телефон, я знаю, что это вредно, но он все равно к нему тянется,

- только вот телефон и позволяет его успокоить,

- как увидит на диване планшет, так обязательно к нему и ползет.

Дальше я пыталась варьировать условия. Например, включила в набор похожий на айфон по форме и размеру кожаный очешник. Некоторые дети хватали его первым, но рассмотрев, отбрасывали. Включила детскую книжку, несколько крупных деталей конструктора и даже, отчаявшись и снова вспомнив древних ариев, монеты. Книжка трех детей заинтересовала, все остальное конкуренции не выдержало. Уже в конце поставила довольно большую сложную железяку и банку с грецкими орехами. Железяка привлекла внимание одного толстого сумрачного десятимесячного младенца. Он взял ее двумя руками, отвернулся от нас и стал в охотку грызть с жутким скрежетом. Пришлось отнять.

Подумав еще, я отловила трех бабушек с внуками, за которыми они регулярно и много присматривают, пока матери на работе или учебе.

Одна бабушка призналась в своей интернет-зависимости. Ее внук уверенно выбрал айфон. Две другие бабушки старенькие и по телефону в основном звонят, и то не часто. Их внуки выбрали книжку и куклу. «Вот если бы у вас тут телевизор был…» — сказала мне одна из этих двух бабушек.

По результатам, суммируя:

У 41 из 50 детей предметом выбора оказались айфон или айпад. Айфон с явным преимуществом — 34 против 7. Айпад выбирали только старшие — от года и двух месяцев до полутора лет.

Все родители, конечно, пользуются телефонами. В том числе и на глазах у детей. Но большинство родителей уверяли меня, что категорически не дают своим крошечным детям играть телефонами и планшетами. Только пятеро сказали, что регулярно (хотя и ненадолго) включают на них для детей мультфильмы. У всех детей «дома много игрушек», в том числе «развивающих». Со всеми «занимаются и разговаривают».

Все 50 родителей и прародителей уверенно говорят, что хотели бы, чтобы их дети в первую очередь осваивали реальный мир, а уж потом — виртуальный.

Все психологи (и я в их числе) с апломбом утверждают, что у маленьких детей наглядно-действенное мышление, то есть им надо в первую голову трогать, нюхать, грызть, вертеть и все такое. Но мои подопытные малыши даже не пытались грызть или вертеть айфон, и уж тем более айпад. Они хотели его включить! То есть использовать строго по назначению — как портал в другой, виртуальный мир.

И возможность (только возможность! — помните, что гаджеты были выключены и дети отчетливо видели их черные экраны) открытия этого портала перевешивала для них яркие, доступные, якобы соответствующие их возрасту игрушки. При этом гаджеты были мои, а не родительские, то есть даже самые маленькие дети уверенно опознавали желаемый класс предметов, и только четверо сначала ошиблись и схватили очень похожий на гаджет очешник.

С чем же мы имеем дело?

Если честно, на сегодняшний день у меня нет ни одной рабочей гипотезы, которая удовлетворяла бы меня саму.

Единственное более-менее внятное, что я могу предположить, — имитационное поведение. Дети видят и считывают эмоциональную значимость манипуляции с гаджетами для родителей, и их мозг делает вывод: значит, и для меня это важно, значит, и я должен к этому стремиться.

Но тут слишком много натяжек, и я это понимаю.

А что думаете по этому поводу вы, уважаемые читатели?