Лайон Спрэг де Камп и Флетчер Прэтт: Самый странный бар во вселенной. Фрагмент
Мистер Виллисон, познакомьтесь с мистером Алленом, — сказал доктор Бреннер. — Он инженер.
Виллисон пожал протянутую руку с несколько недовольным видом.
— Может, выпьем за знакомство? — спросил он. — Сделайте мне ржаное с водой, мистер Коэн. Мистер Аллен, вероятно, нам поможет. Витервокс пытается рассказать о четвертом измерении, о котором он прочитал в книге, а мы ничего не можем понять.
— Послушайте же, — провозгласил Витервокс. — Предположим, что я проведу линию вокруг моего стакана, вот так. — Он потянулся к стойке, провел пальцем по медной решетке, на которую мистер Коэн ставил пивные кружки, наполнив их из крана, и начертил влажную линию вокруг своего стакана с коктейлем. — Двухмерное существо не смогло бы преодолеть эту линию, не промокнув, но поскольку я существо трехмерное, то я могу. — Он продемонстрировал результат, глотнув мартини. — А если бы я был существом четырехмерным, то я смог бы преодолеть трехмерный барьер.
— Как в тот раз, когда мой брат Герман подбирал комбинацию замка, чтобы открыть сейф, — сказал мистер Гросс. — Ужасно сложно было: он как раз собирался жениться, а лицензия на брак лежала в сейфе.
Виллисон заметил:
— Но вы не четырехмерный. Никто никогда не видел четырехмерного человека. Да и двухмерного то- же, если на то пошло.
— Но Эйнштейн… — проговорил Витервокс.
— А Эйнштейн тут при чем? — спросил Виллисон.
— А его партнер, — продолжал тем временем Гросс, — настаивал, что они не должны вызывать одного из тех специалистов по вскрытию сейфов, потому что специалист проделал бы в этом сооружении дыру, а сейф стоил кучу денег. Но этот партнер, прежде чем войти в дело с моим братом Германом, выступал в опере под именем Фелитти, и он говорил, что может разбить стакан своим пением. Так почему бы ему, воспользовавшись силой голоса, не открыть сейф…
— Он утверждает, что четвертое измерение — это время, — сказал Витервокс.
Виллисон почувствовал, что проиграл. Когда мистер Аллен, инженер, поднял свой стакан «Роб Роя», как бы салютуя всем собравшимся, Виллисон спросил:
— Вы можете что-нибудь с этим поделать? — Он указал на Витервокса. — Ну, я не знаю, надо ли мне вмешиваться, — ответил Аллен. — Он совершенно прав — в определенном смысле. Все, что вы можете измерить, — в самом деле измерение. Вы можете назвать Время первым измерением, например, а сумму денег в моем кармане — вторым; в итоге вы узнаете, как долго я смогу здесь выпивать, не разорившись.
— Да я не об этом, — сказал Витервокс.
— Я тоже, — заметил Виллисон. — Мистер Витервокс сейчас говорил, что если бы мы смогли использовать четвертое измерение, то сумели бы посетить некие места и увидеть некие вещи — сейчас мы не можем побывать в тех местах и разглядеть эти вещи.
— О-о… — пробормотал Аллен, глотнув еще «Роб Роя», а затем осмотрел стакан, как будто ожидал обнаружить на дне рыбу. Потом он произнес: — В общем- то, совершенно верно, четвертое измерение — просто математическая концепция, и ее даже теоретически нельзя использовать так, как вы говорите. — Он нервно усмехнулся, потом одним глотком прикончил выпивку и подал знак мистеру Коэну. — Но у меня есть некоторые основания полагать, что трехмерные тела могут использовать четвертое измерение. Произошло кое-что занятное.
Гросс еще раз попытался досказать свою историю, но доктор Бреннер его утихомирил. Виллисон проговорил:
— Так вы хотите нас уверить, что можете использовать какую-то формулу… — Нет. Я — нет. И я просто надеюсь, что это было четвертое измерение. Поскольку, если это не так, кое- что происходит прямо… Давайте-ка я вам все расскажу, и вы сами ответите, можно ли отыскать какое-то объяснение.
***
Примерно два года назад (сказал Аллен) я отправился на восток с миссией «Мостов мира». Мы прокладывали трубопровод на юге Ирана, там доходит до ста двадцати в тени — только тени там никакой нет. Наверное, все мы уже порядком устали, но у нас работал казначей по фамилии Минц, толстяк из Миннеаполиса, который страдал от жары сильнее прочих. Ну, однажды в субботу днем я пришел в контору и увидел, что он крепко повздорил со старым Хамидом Абади, начальником бригады из местных. Хамид хотел получить для своих людей деньги за неделю и утверждал, что он не получил их, как полагалось, в среду, когда у Минца был приступ дизентерии или какие-то желудочные колики, а Минц говорил, что большой босс, скорее всего, отдал рабочим зарплату, и Хамид просто пытается получить лишние деньги, чтобы потом сбежать.
Когда пришел я, их спор зашел уже слишком далеко. Минц совсем слетел с катушек, он позвонил в персидскую полицию и потребовал, чтобы Хамида задержали и допросили. На всякий случай, вдруг вы не знаете — персидские полицейские не отличаются вежливостью. Я не стал бы упрекать старого Хамида за то, что тот слегка побледнел, услышав такое, но он был всего лишь грязным старым вожаком толпы крестьян, а Минц представлял огромную корпорацию, так что полицейские собирались забрать Хамида. Тут вмешался я, предложив проверить бухгалтерские отчеты, чтобы выяснить, заплатили Хамиду или нет. Но сразу стало ясно, что документы заперты в личном сейфе нашего начальника, а он уехал куда-то в глубь страны и должен был вернуться не раньше вторника.
Что ж, я когда-то служил в армейской контрразведке, знаете ли, и когда проходил обучение, то на одном из занятий узнал, как взламывать сейфы. Полагаю, я уделял занятиям внимания ровно столько же, сколько все обычные студенты — и этого хватило, чтобы сдать экзамены. Но я в самом деле знал кое-что о взломе простых сейфов с реверсивными механизмами. Именно такой сейф и стоял в кабинете большого босса. В итоге я вышвырнул из офиса всех, кроме Минца — он сидел на стуле и что-то непрерывно бурчал, — и попытался справиться с сейфом. Я скоро осознал, что позабыл большую часть того, чему учился; на все у меня ушло больше двух часов. Эти два часа, должно быть, показались весьма тягостными Хамиду, который сидел снаружи вместе с персидским полицейским, только и ожидавшим, когда можно будет вырывать ногти и применять другие известные ему формы допроса. Но в конечном итоге дверь сейфа распахнулась без всякого воздействия из четвертого измерения на трехмерный объект.
Перевод А. Сорочана