«Это лотерея». Адвокат ОВД-Инфо о том, как и почему в «московском деле» появляются новые фигуранты
Ɔ. Почему в «московском деле» появляются новые фигуранты, если протестные акции закончились летом?
Это элемент устрашения, чтобы люди боялись и дважды подумали перед тем, чтобы пойти на следующие протестные акции, которые, безусловно, будут. Масштаб «московского дела» можно оценить по количеству человек, которые над ним работают. Я видел материалы по своему подзащитному Суровцеву (по версии следствия, Сергей Суровцев поднял металлическое ограждение и ударил им росгвардейца. — Прим. ред.), там речь идет о нескольких десятках следователей. На металлическом ограждении был не только Суровцев, сейчас этих людей тоже ищут, я уверен.
Ɔ. Как Следственный комитет ищет новых фигурантов?
Найти материалы для изучения не сложно. В центре много городских камер, плюс происходящее этим летом в Москве снимали журналисты и простые прохожие. Их видео есть в социальных сетях. В МВД эти кадры просматривают, делают скриншоты и дают свои пояснения. Дальше все это отправляется в Следственный комитет для принятия решений. В материалах по Суровцеву видео как раз из соцсетей. Я думаю, что у правоохранителей уже давно есть софт, определяющий ФИО и все остальные данные по одной фотографии.
Ɔ. Любой из тех, кто был на митингах, может быть арестован? Или нужно было вступить в «контакт» с правоохранителями?
Тут все субъективно, зависит от того, как контакт с вами расценит конкретный полицейский. Не обязательно кидать в него стаканчик или пустую банку из-под колы, достаточно просто показать кулак или рукой неаккуратно махнуть, а полицейского это испугает — вот уже и «угроза применения насилия в отношении представителя власти» (ч.1 ст. 318 УК РФ. — Прим. ред.).
Когда я работал по «болотному делу» (Кушнир был адвокатом Степана Зимина. — Прим. ред.), полицейский жаловался на то, что мой подзащитный бросил в него камень, который сломал правоохранителю палец. Тогда речь ни о какой «угрозе» не шла, так что эта статья явно эволюционирует. Кроме того, в административных делах, открытых этим летом после так называемых «массовых беспорядков», рапорты сотрудников полиции — одинаковые. Резюмируя — сегодня, чтобы человек попал на административный штраф или в колонию, достаточно показаний одного правоохранителя, которому что-то в вас не понравится. Это лотерея.
Ɔ. Есть ли возможность узнать, что ты находишься в «разработке»?
Такой возможности нет. Это нигде не афишируется и не предается гласности. Такая информация есть только в кругу следственной группы, у руководителя, который дает какие-то указания оперативным сотрудникам.
Ɔ. Почему следственные действия по «московскому делу» завершаются буквально за двое суток?
Обычно арестовывают на два месяца, все это время человек сидит в СИЗО, а следственные действия не проводятся. Никто никуда не торопится. С «московским делом» — все иначе. Моего подзащитного задержали 28 ноября: провели экспертизы, сделали опознание, допросили сотрудника полиции и еще троих свидетелей. Уже 29 числа, в пятницу, Суровцева взяли под арест, а следователь сказал мне, что следственные действия закончены. Он предложил мне приехать в СИЗО в выходные и ознакомиться с материалами. Я думаю, что их цель — побыстрее отправить дело в суд и огласить приговор, чтобы человек как можно скорее уехал в колонию, чтобы у людей не было напряжения и недовольства всем происходящим. Если «затянуть», то на улице начнутся ненужные следствию пикеты.
Подготовил Никита Павлюк-Павлюченко