Встать! Хоровод идет! Кинематографичные песни и спектакли группы Shortparis
Плачет за столом юная жена, дети во дворе хоронят птицу, мать лежит на печи, кони лижут руду, ты на Пасху надела красных бус стекло, молчит семья, потому и страшно. Через запятую перечислены цитаты из песен группы Shortparis, а кажется, что это синопсис фильма — и перед глазами кадры из него, и цвет, и пахнет землей, и слышна музыка. И фильм, конечно, о России. Удивительно, что так точно и кинематографично сейчас больше никто о стране и нас самих не поет. Электронная группа из Санкт-Петербурга фактически занимается трепанацией общества и работает с его дремлющим подсознательным под грохот барабанов. С уверенностью можно сказать, что если бы у Фрейда, Сорокина и Курехина родился ребенок, это и была бы группа Shortparis. Но ребенок сформировался в плод сам, сам родился, встал на ноги и запел — без чьей-либо помощи. И под его суровым обаянием уже пали и Москва, и Берлин, и Будапешт, и Копенгаген, и Вроцлав, и Брайтон, и Рига, и Гамбург, и так далее.
Shortparis сложно классифицировать, и сами участники группы любой классификации сторонятся. Солист и автор текстов — Николай Комягин, историк и искусствовед, заведующий образовательным центром Музея искусства Санкт-Петербурга ХХ—ХXI веков. Еще пару лет назад вы могли бы посещать его лекции и следить за его кураторскими проектами. Всем этим он занимался параллельно с насыщенным гастрольным графиком Shortparis. Но сейчас участники группы — Николай Комягин, Александр Гальянов, Александр Ионин, Павел Лесников и Данила Холодков — сами себе кураторы и художники. Каждое их выступление — мощнейший перформанс. И поклонники группы каждый раз идут на концерт как на акцию. В этом сила Shortparis — они не «отрабатывают программу», а живут на сцене как на жаровне и укладывают на лопатки звуком, голосом, практически ритуальными танцами, но главное — смыслом.
Когда мне предложили сделать юбилей Театра на Таганке, я почему-то сразу решил, что нужна группа Shortparis. Может быть, потому что Высоцкий существовал на сцене на максимальной температуре. Возможно, это зарифмовало для меня Таганку и Shortparis. А может быть, тот брехтовский минимализм и фокусировка на сути слов и действий, которыми в «Добром человеке из Сезуана» Любимов вскрыл зрителя и которые, как мне кажется, близки творчеству Shortparis.
Мы встретились с Николаем Комягиным зимой в Петербурге во французском кафе на Невском проспекте. Был мороз, и хотелось горячего чая. Николай приехал на встречу в легком плаще. «Тебе не холодно?» — спросил его я. «Мне нравится чувствовать дискомфорт», — ответил Николай и недоверчиво обвел взглядом кафе. «Что-то не так, Николай?» — «Я не очень люблю такие места, было бы привычнее, если бы мы встретились в какой-нибудь шаверме». Я рассказал Комягину о задумке — сделать на юбилей Таганки не вечер воспоминаний и речей, а спектакль, который будет показан всего один раз. Спектакль под музыку Shortparis, с хореографией Владимира Варнавы, отправной точкой которого станет песня Высоцкого «Охота на волков». А потом прямо на сцене выстрелят в ребенка, выйдет человек с волчьей головой, мясник разделает говяжью тушу, пол застелют советскими коврами с оленями, а легендарный актер Таганки Александр Трофимов сыграет бомжа, цитирующего Пушкина, Горького и Булгакова. Я был уверен, что вот прямо сейчас Комягин скажет: круто, давайте сделаем это, — но он ответил, что ему интересно, но он должен посоветоваться с ребятами, и тогда они решат, участвовать или нет. Мне это очень понравилось. Потому что в Shortparis, как я это увидел позже на репетициях в Театре на Таганке, право решающего голоса у каждого.
Когда в юбилейный вечер Таганки мы единственный раз показали наш с Shortparis спектакль Red Square, барабанщик группы Данила Холодков сказал: «Я не думал, что в театре такое может быть!» Я ему ответил, что до знакомства с их музыкой не думал, что такое может быть на российской музыкальной сцене. В этом наши ощущения зеркально совпали.
После Таганки раз в несколько месяцев я оказываюсь на концерте группы. Shortparis выступает в музее «Гараж», в ГУМе, на открытии Gogol School, делает перформанс с Максимом Диденко, тут же мне пишут друзья из Будапешта, что сходили на Shortparis и абсолютно счастливы. И всюду Николай Комягин из раза в раз терпеливо объясняет каждому поклоннику в ответ на просьбу сфотографироваться, что фотографироваться с поклонником на память не будет: «Зачем вам нужен в кадре уставший после концерта музыкант, который фальшиво улыбается? Ведь я вас не знаю». Казалось бы, ты артист, это часть твоей работы. Но не в этом случае. Shortparis существует по своим правилам. Они редко дают интервью, на сайте у них только кнопка, ведущая на продажу билетов на ближайший концерт, то есть никакой страницы с биографией группы, каталогом архивных интервью и фотосессий. Да, они выступали в «Вечернем Урганте» с песней «Страшно», которая в 2018-м стала для молодежи настоящим манифестом. «“Первый канал” сам позвал нас на эфир именно с этой песней», — говорил Александр Гальянов, гитарист и клавишник группы. Да, выступали. И тут же одни сказали, что это круто — на Центральном телевидении звучит припев «потому и страшно», а другие сказали, что выход группы на «Первый канал» — слишком попсово для такой андерграундной банды. И вот тут-то кроется секрет Shortparis. Дело в том, что поле битвы Shortparis не очерчено жанром и форматом. Они гармонично смотрятся и на юбилее Таганки, и в ГУМе, и в клубах. Они приносят поле битвы с собой, так как оно у них внутри. И воюющими с ними по одну сторону баррикады, пусть даже ненадолго, становятся и подростки в берлинском клубе, и «светские дамы» на торжественном московском приеме, и зрители «Вечернего Урганта». Под знаменами Shortparis они все равны. Бьет барабан, пульсируют бритые головы участников группы, воет электрогитара — слушатели заглядывают в лицо трагедии. И пути назад нет. Только такой, кажется, и может быть настоящая современная русская музыка. Только такими, кажется, и должны быть тексты у настоящей современной русской группы.
Мы допили с Николаем Комягиным чай во французском кафе на Невском проспекте и вышли на мороз. «А что ты самое яркое помнишь о родном Новокузнецке?» — спросил я его. «Помню, как меня во дворе полтора часа били ногами», — ответил Николай. Наверное, нет более точного портрета героя нашего времени. Героя, который родился в Южной столице Кузбасса, начитан, занимается искусством и которого бьют ногами во дворе. Портрет героя, который, в свою очередь, пишет портрет Родины: «Женщины красятся, и дети прячутся. Встать в хоровод, никто не врет». И портрет этот становится гимном. И звучит он громко. И поют его хором. А под гимн действительно принято вставать — и лучше сразу в хоровод.