Viennacontemporary: артодоксия в действии. Интервью с владельцем ярмарки Дмитрием Аксеновым

Мы встретились с Дмитрием Аксеновым ранним утром в VIP-lounge viennacontemporary. Накануне, а точнее, поздно ночью закончилась всенощная Agrypnia Теодора Курентзиса, и я постеснялся спросить Дмитрия, удалось ли ему хоть немного поспать перед нашим интервью. Искусство требует жертв. И, как легко догадаться, жертв не только финансовых.

О грандиозном проекте председателя совета директоров RDI Group, основателя Aksenov Family Foundation, бизнесмена Дмитрия Аксенова по превращению Вены в центр современного восточноевропейского искусства «Сноб» уже писал. Поначалу всё было довольно помпезно: огромные ангары VIENNAFAIR, много случайной публики, много скучающих галеристов. Почему-то больше других запомнился Емельян Захаров (галерея «Триумф»), громко возмущавшийся вынужденным соседством с каким-то перформансистом из Индии. Тот все время издавал разные звуки, действовавшие на нервы Емельяну («Ну что за карма у меня такая, – жаловался он соотечественникам, проходившим мимо, – куда ни при­еду, обязательно какая-нибудь сволочь под боком поселится»).

После переезда в Marx Halle, в здание бывшего скотного рынка все стало компактнее, удобнее, логичнее. Венская ярмарка сменила свое купеческое название на модное vienna­contem­­­­­­­porary и начала действовать более целенаправленно. Ее фокус на восточноевропейское искусство стал более очевидным, а уровень, на котором она проводится уже не первый год, поднял ее до топ-20 мировых ярмарок современного искусства. Вена, не слишком продвинутая по части contemporary art, радостно ухватилась за шанс приобщиться к модным трендам. И теперь можно сказать, что viennacontemporary, придуманная и продвигаемая Дмитрием Аксеновым, стала мощным драйвером местной художественной жизни.

Ее здесь ждут, она превратилась в неотъемлемую часть осеннего венского музейно-выставочного ландшафта и обязательный пункт в расписании коллекционеров. Причем речь идет не о каких-то заоблачных шестизначных цифрах, «голубых фишках», VIP-клиентуре Базеля и Май­ами. Венская ярмарка предназначена для более демократичного сегмента любителей прекрасного. Например, стоимость самого дорогого полотна из серии «Под снегом» Ильи Кабакова не превышала 600 тысяч евро. Вокруг нее ходили на цыпочках и делали селфи, как у «Моны Лизы». А в основном цены колебались от двух сотен до 15 тысяч евро, создавая приятную иллюзию соответствия собственных финансовых возможностей мировым художественным процессам.

Да и художества тоже были весьма умеренной провокационности. Лично меня заинтересовали пустые пакетики из-под сахара, наклеенные на холст в виде некой карты мира. Их там было больше тысячи. Оказалось, что это художник Пауль Лейтнер получил в наследство от своего дедушки коллекцию, которую тот собирал всю жизнь. Дедушка умер. Как водится, никто не знал, что с этими пакетиками делать: выбросить на помойку жалко, продать невозможно, хранить негде. В общем, предприимчивый внук-художник решил сделать некое панно. И гуманистично, и толерантно, и даже трогательно. Все как теперь принято.

Художница Жиль Паз тоже какое-то время в смятении перебирала барахло, оставшееся после смерти мамы, пока не решилась его использовать для специальных репринтных оттисков. Все эти коврики, пейзажики, кораблики, украшавшие скромный старушечий быт среднего достатка, она превратила в серию меланхоличных сепий в белых рамках. Опять же ничего провокационного и намеренно грубого. Только нежность, только желание погладить шероховатую поверхность и утопить свою печаль в беспросветных коричневых сумерках. Очень модный ныне тренд – «взаимодействие с памятью», «работа с прошлым». Для пожилой рефлексирующей Европы это невероятно актуально.

Большое количество работ на тему книжных фолиантов. Книг на разных стендах представлено много. И опять же не очень понятно, что с ними делать. Может быть, так и оставить в виде красивой декорации, изображающей библиотечную полку c прижавшимися друг к другу книжными корешками и рассказыва­ющей свою скорбную и абсурдную историю. Или выстроить в виде нескончаемых стопок, громоздящихся одна над другой, как на полотне Томаса Хартмана.

Но главным событием программы vienna­contemporary обещала стать премьера программы Agrypnia Теодора Курентзиса и византийского хора musicAeterna в церкви Minoritenkirche. Перед действом, начинавшимся сильно за полночь, у всех зрителей улыбчивые австрийские сотрудники отобрали гаджеты. Люди заходили в храм, погруженный в непроглядную тьму и тишину. Пахло ладаном. До последнего у меня теплилась надежда, что, когда зазвучит музыка, все-таки света чуть прибавят. Но не тут-то было, византийские песнопения звучали в темноте, чуть подсвеченной тлеющими огарками.

Сам маэстро был почти неузнаваем, наряженный в такую же рясу, как и остальные хористы. Было несколько абсолютно небесных по звучанию молитв, исполненных женскими голосами и прозвучавших откуда-то с балкона. Но это продолжалось лишь несколько мгновений, терявшихся в долгом действе, которое продлилось до половины третьего утра. Как нетрудно догадаться, никаких аплодисментов в финале не предполагалось: во тьму при­шли, из тьмы ушли. Зрители, вернув себе родимые смартфоны, стали деловито вызванивать ночные такси или будить водителей, прикорнувших за рулем, пока хозяева внимали песнопениям под руководством маэстро Курентзиса.

Европейскую премьеру византийского хора musicAeterna Аксенов убедил маэстро сделать именно в Вене, во время ярмарки. Замысел появился, когда он услышал песнопения в Перми. Тогда он и поставил условие, что петь надо в храме. Ради ночного закрытого концерта многие гости внесли изменения в свои графики. Среди гостей были замечены представители минкульта Саудовской Аравии, интендант Зальцбургского фестиваля Маркус Хинтерхойзер, президент Федеральной палаты экономики Австрии (WKÖ) Гарольд Марер, из Лондона прилетел автор скандального «Дау» режиссер Илья Хржановский, из Милана – Ромео Кастеллуччи. Ждали на концерте и канцлера Австрии Себастьяна Курца. Но так как на следующее утро у него были очередные парламентские выборы, он предпочел лечь спать пораньше.

Вообще усилия Аксенова по организации актуальных событий и приглашению важных людей на мероприятия viennacontemporary трудно переоценить. В Вене он стал чем-то вроде главного модератора ключевых тенденций. Всё помнит, всех знает, всегда в курсе последних событий.

Конечно, его не мог не опечалить исход с концерта части заскучавших австрийцев. Но что тут поделать? Буржуазные вкусы и привычки не так-то легко побороть. Впрочем, Аксенов привык рисковать. И когда покупал Венскую ярмарку современного искусства, и когда последовательно, шаг за шагом менял ее название, время проведения и место. У него нет особых иллюзий, что viennacontemporary может радикально изменить современный культурный ландшафт или отношение к русскому искусству.

– Проблема русского искусства – это не содержание, а форма коммуникаций, языковой и психологический барьер, – убежден Дмитрий Аксенов. – К нам в Вену часто приезжают, полагая, что это русская ярмарка. Но это не так! Viennacontemporary – это прежде всего платформа для подключения к современному художественному процессу, к обмену разными мнениями, к диалогу культур. У восточноевропейской элиты, надо признать, существуют те же проблемы, что и у нашей. Деньги есть, возможности тоже, но нет опыта взаимодействия с современным искусством, отсутствует навык считывания новых смыслов. Главная миссия viennacontemporary – это, с одной стороны, чистое культуртрегерство, мы просвещаем. А с другой – продвижение наиболее интересных проектов. И в этом смысле мы не одиноки, потому что в этом направлении действуют и Cosmoscow, и Московская биеннале, и «Гараж», и другие проекты. Вместе с ними мы постепенно меняем привычное устройство арт-жизни и представлений о том, что такое искусство. Все это работает на нашу глобальную концепцию, которую наш друг, философ, писатель Глеб Смирнов очень точно обозначил как «Артодоксия».

А как на нее влияет политический климат? Испытываете ли вы давление разных санкций и ограничений?

Мы тут проводили в рамках выставки дискуссионную панель по туризму и культуре. Выступали наши коллеги из Московского комитета по туризму. И знаете, что меня удивило и порадовало? Ошеломляющие цифры притока туристов из США, которые выросли больше всех в процентном отношении – более чем на 30 %. Значит, никакая пропаганда, никакие ухищрения и санкции не в состоянии затормозить прогресс. Интернет отменяет все границы и лимиты. И это реальность, с которой надо считаться.

Знаю, что одна из ваших любимых тем – новейшие технологии на пересечении с современным искусством. Что нового произошло на этой территории?

Да, это одна из тем нашего постоянного интереса. У нас есть компания RDI.Digital, которая только этим и занимается – развитием технологических решений в сфере культуры. Сейчас там возникают интересные проекты, например один мой однокурсник, который теперь живет в Голландии, придумал проект story­telling для автолюбителей – izi.TRAVEL. Сейчас RDI.Digital активно взаимодействует с компанией, которая специализируется на новейших технологиях по реализации билетов, – Crypto.tickets. Мы видим большой потенциал в реализации совместных проектов с крупными культурными институциями Вены. И таких примеров немало. Неслучайно, наверное, здесь, на vienna­contemporary австрийский министр инноваций просидел почти четыре часа, а потом признался, что такой актуальной информации и в таком объеме он не получал ни на одном своем министерском совещании.

Какие у вас сложились отношения с австрийскими властями?

В Австрии, да и во всей Европе политическая жизнь устроена очень сложно. Начальство живет от выборов до выборов. Во всех решениях доминирует принцип тактики. Стратегия на годы вперед – роскошь. Ведь никто не знает, что будет завтра. Все ждут итогов очередных выборов. Тем не менее я убежден: место силы здесь. И сегодня новые технологии культуры невозможно разрабатывать в отрыве от новых бизнес-моделей. Уверен, что в ближайшие пять лет Вена станет одним из центров формирования трендов в современной культуре. Поэтому так важно первыми застолбить свои позиции.

А найдется ли тут место русским художникам?

Сейчас формируется новая культурная волна с Востока. Это и Теодор Курентзис, и Дмитрий Черняков, и Гоша Рубчинский, и Shortparis, и ::vtol::, и Алексей Ретинский, и Александра Муравьева с Еленой Стихиной, и многие другие. Над ними не тяготеют советское прошлое и былые провинциальные комплексы. Они состоятельны на глобальном рынке, так как создают свой контент на высоком уровне. Им больше не мешает языковой барьер. И именно с этим поколением мы связываем процесс обновления европейской культуры.

А из личных впечатлений или открытий последнего времени?

Группа Shortparis. Классные ребята. Им за тридцать. Они играют музыку нового времени. Они тут тоже выступали и имели большой успех. Алексей Ретинский, чье произведение мы слышали во время выступления византийского хора. Это студенческие команды программистов из МГУ, МФТИ, ВШЭ, которые заняли призовые места в командном зачете на чемпионате мира по программированию. Если раньше мы жили с убеждением, что все русское вторично, то сейчас выросло новое поколение, те, кому в 2007 году было 17 лет и им в руки попал iPhone, благодаря которому они вышли в глобальную сеть. Сейчас они выходят на авансцену, диктуя свою моду, вкусы, тренды, свое восприятие современного искусства. Для них не существует четкого водораздела на Запад и Восток. Нет никаких клише и навязанных установок. Для них современная культура – прежде всего некий универсальный язык, на котором им легко и увлекательно общаться со всем миром. И мы рады быть частью и проводником этого процесса.