Куда уходит секс

В своей книге iGen профессор психологии Университета Сан-Диего Джин М. Твендж поднимает одну из проблем миллениалов и GenZ (поколение Z) — снижение количества сексуальных контактов. Те, кому сейчас 20 лет, в два с половиной раза чаще воздерживаются от секса в принципе, чем 40-летние, а 15% из них вообще не имели сексуального опыта. Подростковые беременности, достигнувшие в США пика в 1991 году, упали на 52%, а возраст начала сексуальной жизни продолжает расти.

И это происходит в мире, в котором с секса постоянно снимаются все возможные стигмы: секс до замужества более не является позорным фактом, у большинства есть доступ к контрацептивам, обсуждаются порнография, мастурбация, БДСМ, полиамория, сайты знакомств всех мастей и направлений. Даже журнал Teen Vogue выпустил «Гид по анальному сексу для тинейджеров» — иными словами, общество никогда не было настолько толерантно к миру интимного.

Что же стоит за потерей интереса к сексу? Ведь по идее либидо — это глубоко природный инстинкт, которому, казалось бы, сложно помешать?

Теорий на эту тему много. Журнал The Atlantic перечисляет самые известные: «Последствия культуры случайного секса, экономическое давление, рост депрессий и тревожных расстройств, психологическая нестабильность, распространение антидепрессантов, смартфоны и телевидение, попадание выделяемых из пластика эстрогенов в организм, падение уровня тестостерона, распространение порнографии, золотой век вибраторов, сайты знакомств, усталость от чрезмерного выбора, родительская гиперопека, карьеризм, пресыщенность информацией, нехватка сна, ожирение».

Кажется, что речь идет не об «основном инстинкте», а о крайне хрупкой конструкции, которая готова разрушиться от любой проблемы современности.

Журнал Hairpin опубликовал серию интервью со взрослыми девственниками, мужчинами и женщинами, с очень разными историями. Объединяет их, пожалуй, одно — идея сексуального контакта для них нагружена огромным количеством сомнений и тревог, хоть и очень разного происхождения.

Секс — это та область, где выражение «горе от ума» часто имеет самый прямой смысл. Мы, поколение 40+, выросли в крайне нестабильном мире, в эпоху сексуальной революции, появления ВИЧ, слома патриархальной культуры сексуального насилия. Наученное горьким опытом, мы стремимся оставить своим детям лучший мир, защитить их от всех возможных рисков и оградить от всех тех ошибок, которые мы совершали. То, что для нас явилось выстраданным осознанием, для подростков, не имеющих нашего опыта общаг, курортных романов, сексуального насилия и харассмента, является просто теоретической опасностью.

Мы выросли с сексом, который был запретным плодом, показателем взрослости и крутости, добытым по крохам среди потрепанных эротических журналов и подпольных видеокассет. Подростки растут с сексом, который доступен из каждого утюга, но к которому прилагается ВИЧ, насилие, неэтичность и болезни.

«Везде пишут, что женщинам почти невозможно получить оргазм естественным путем, — говорит девственница Скарлетт в интервью Hairpin. — Я подумала: ну и зачем тогда?»

«"Просто положи руку ей на плечо и посмотри, как она отреагирует", — сказал мне мой терапевт, — рассказывает девственник Бен. — Я много знаю про феминизм. Для меня это немыслимое нарушение границ женщины».

Наученные собственным горьким опытом, мы рассказываем детям про неприкосновенность интимных частей тела и ужасаемся, вспоминая туалетные кабинки без дверей и общие души пионерлагерей нашего детства. Современные спортзалы вынуждены избавляться от общих раздевалок, пишет журнал New Yorker, «потому что миллениалы не готовы раздеваться на виду других».

Насмотревшись на токсичные разводы, мы учим своих дочерей, что финансовая независимость и карьера — это главные задачи. Влюбленности и секс — лишь помеха, а не задача возраста.

В мою бытность я приходила из школы к обеду и была совершенно свободна до вечера, с кучей времени на полезные и опасные подростковые занятия. Современных детей развозят на десятки курсов и «развивашек», призванных подготовить их к карьере. Свободного от родителей, бездельного времени для первых сексуальных опытов у них остается гораздо меньше.

Если мы соберем вместе все, что транслируется современным подросткам о сексе, то вместо нашего «недоступно, круто, взросло», они получают суповой набор «доступно, опасно, стыдно». С таким «горем от ума» не удивительно, если оргазм станет все более ускользающим, нагота — все более стыдной, а близость — все более недоступной. Ведь желание расцветает тогда, когда оно свободно от тревожных мыслей, когда мы можем отключить голову и позволить телам действовать без диктата мозга.

Это вовсе не попытка ностальгии по подвалам и сомнительным первым опытам, равно как и не призыв толкать своих детей на опасные авантюры. Это скорее сигнал задуматься о том, не выплескиваем ли мы младенца вместе с водой и, оберегая детей от опасностей секса, не оберегаем ли мы их от секса как такового.

Конечно, от недостатка секса еще никто не умер — это не сон, не вода и не еда. Однако секс делает нас счастливее и здоровее, а его отсутствие делает нас несчастнее, как доказали множественные исследования.

Единолично я вряд ли смогу изменить экономику, смартфоны, доступность порно, золотой век вибраторов, падение тестостерона или нехватку сна в современном мире. Но по крайней мере я намерена оставлять своим подрастающим тинейджерам пустую квартиру в свободное пользование.