Водка у таксистов, или Что роднило СССР и Великобританию

В начале 70-х, когда я впервые приехала в Лондон жить и работать, с общепитом в Англии было плохо. Типичная английская еда в пабах в ланч строго до 14.00 — «фиш энд чипс» с какими-то вялыми чипсами и странным пюре из зеленого горошка, свиные колбаски, к которым я не скоро привыкла, и что-то еще такое же невнятное. Как-то в Лондон приехала жена Александра Солженицына Наташа Светлова, с которой я дружила еще в Москве. Я показывала ей свой Лондон, а когда настало время обеда, она попросила познакомить ее с «типичной» английской едой. Я, конечно же, повела ее в какой-то симпатичный старый лондонский паб, где мы и отведали коронное английское блюдо «фиш энд чипс». Помню, что ей понравилось, а я до сих пор неравнодушна к «фиш энд чипс», особенно сейчас, поселившись недалеко от моря, где в местных пабах «фиш» всегда свежая.

В ресторанах и в столовых подавался в основном традиционный «пастуший пирог» (запеканка из мясного фарша с картофельным пюре). Потом я сама научилась готовить это тяжелое крестьянское блюдо, оно хорошо идет зимой с английским элем. По воскресеньям в пабах давали и до сих пор дают Sunday Roast — ростбиф окровавленный с йоркширским пудингом (это такие «чашечки» из пресного заварного теста). Было еще совершенно несъедобное блюдо, оно до сих пор существует в каких-то закусочных, но хочется о нем забыть — Bubble and squeak, смесь вареной картошки и капусты. Тоже старинное английское крестьянское блюдо, которое я так и не смогла полюбить, хотя в кантине в Буш-хаус, где размещалась тогда Всемирная служба Би-би-си, это странное блюдо всегда было в ассортименте.

Европейская кухня в 70-х, насколько я могла судить, была в Лондоне представлена слабо. Тогда Великобритания только-только вошла в Европейское сообщество, но европейцы не успели еще проникнуть сюда со своей изысканной кухней. Был, впрочем, очень дорогой французский Le Gavroche, но туда зарплата сотрудника Би-би-си ходить не позволяла. Зато индийских ресторанов было море. Британцы любят и ценят индийскую кухню уже много веков, как-никак Индия долго была частью Британской империи.

Были еще греческие рестораны, которые держали греки-киприоты, обосновавшиеся в Лондоне после раздела Кипра, к которому Британия также имела непосредственное отношение. Тоже старая британская история, которая привлекла сюда греков. Греческая кухня была нам понятнее других, она как-то ближе к русской, да и сами греки-киприоты были нам близки по духу, как эмигранты и изгнанники. Со временем мы привыкли и к китайской, и к огненной индийской кухне. Да что там привыкли — страстно ее полюбили. Но это не было любовью с первого взгляда.

Фото: Из личного архива

Помню, как мой приятель Никита Кривошеин, который к тому времени вернулся во Францию, где он родился и откуда его увезли в СССР родители после войны, прилетел из Парижа в Лондон вскоре после нашей высадки на острове поприветствовать нас с сыном и, конечно же, угостить. Он решил нас приятно удивить, зная, что мы никогда в Союзе не ели индийских блюд, и повел в индийский ресторан. Мне было любопытно, мы были к тому же голодны, но мой семилетний сын, как все дети, был в в еде консервативен. Даже самые нейтральные блюда, проходившие по категории mild, казались ему острыми и несъедобными. Антон мужественно держался до последнего, морду не кривил — просто не ел. Наконец, пришло время заказывать десерт. Я решила, что мороженое из манго никакой опасности не представляет. Это стало последней каплей! Бедный Антон разрыдался, едва лизнув экзотическое блюдо. Кто же знал, что мороженое с манго было щедро сдобрено острым имбирем? Потом-то мы, конечно, все, включая Антона, полюбили индийскую кухню, а поселившись в доме, где на первом этаже был замечательный индийский ресторан (он и сейчас там есть), стали его регулярными посетителями, а иногда, когда дома не было хлеба, просто заказывали там горячие ароматные лепешки «нан». Хотели даже придумать систему, которая позволяла бы из окна опускать вниз корзинку с деньгами и поднимать заказ, но до этого руки как-то не дошли.

К английской еде, а также к индийской, которая стала как бы тоже английской, я привыкала в столовой Би-би-си, в кантине. Там же я научилась очень быстро поглощать обед, потому что иногда между передачами было всего несколько минут. Готовили в кантине вкусно, во всяком случае, мне все там нравилось. Иногда я даже брала что-то домой, чтобы подкормить сына, потому что дома времени на готовку было мало. Днем, когда я была на работе, Антон, как большой, ходил в пиццерию известной сети, которая существует до сих пор. Но то, что сейчас стало обычной забегаловкой быстрого питания, тогда было вполне изысканным местом, где каждый вечер выступал живой квартет классической музыки. Я открыла Антону счет, его там знали, любили и хорошо кормили.

Однако главной проблемой в Лондоне в то время была невозможность достать алкоголь в неурочные часы. Неурочных часов в Англии было много. Алкоголь продавался строго по расписанию: с 11 до 14 часов, что совпадало с работой пабов, и вечером, до 11. Беда была в том, что мы с друзьями засиживались в моей квартире в Хэмпстеде далеко за полночь, и водки и вина всегда почему-то не хватало. Ночью в Лондоне купить алкоголь было решительно негде. Так мы, во всяком случае, думали, пока из заключения не приехал Володя Буковский. На первых порах он поселился у меня в квартире и очень оживил наши посиделки. В первый же вечер, когда я объявила, что выпивка закончилась, пора расходиться, он удивленно сказал: «А у таксиста спросить?» Мы с моим другом писателем Зиновием Зиником, который тогда тоже жил в моей квартире, замахали руками, подняли Володю на смех, сказали ему, что он еще ничего не понимает в английской жизни и в англичанах. Где это видано, чтобы кэбби — таксист лондонского черного кэба — продавал водку? «Ты теперь в Лондоне, Володя, привыкай, это тебе не Москва!» — «А давайте попробуем», — сказал он. Попробовали. Выйдя на ночную лондонскую улицу, мы быстро поймали такси. Стесняясь с ходу начать разговор с алкоголя, я робко спросила таксиста, где можно ночью купить сигареты. Таксист не удивился ни этому вопросу, ни следующему — про алкоголь — и повез нас в другой, незнакомый нам район Лондона. Хотя это было не очень далеко от буржуазно-богемного Хэмпстеда, но район Колиндейл был совершенно другим. Рабочий и чернокожий. Небольшой магазинчик, где торговали выходцы с Карибских островов, был открыт и приветливо мигал огоньками. Веселые продавцы охотно достали из-под прилавка все, что нам требовалось. Как они обходили запрет на ночную торговлю, я спросить постеснялась, но с тех пор мы часто их навещали, а недорогое сухое вино с аистом на этикетке, которое мы обычно у них покупали, между собой так и называли «Колиндейл спешл».

В ресторанах, у которых была лицензия на продажу алкоголя, вино и другие алкогольные напитки можно было заказать, как и в пабах, до 11 вечера. У некоторых ресторанов лицензии не было — туда можно было приносить собственную выпивку. Впервые решив сходить в такой ресторан, мы с Буковским взяли с собой не только бутылку вина, но и штопор. Я неверно поняла объявление в окне ресторана, которое гласило: No corkage, решив, что это означает, что в ресторане принесенные бутылки официанты сами не открывают. Как выяснилось, no corkage означало лишь то, что плата за откупоривание принесенной с собой бутылки в этом ресторане не взимается.

Официанты вида не подали, но, наверное, тихо посмеивались, видя, как глупые иностранцы пытаются открыть бутылку. Но что делать, моя английская бабушка не научила меня выражению no corkage.

Вам может быть интересно:

Больше текстов о политике и обществе — в нашем телеграм-канале «Проект “Сноб” — Общество». Присоединяйтесь

Обсудить на сайте