Сказка о белых, богатых и гетеросексуальных. Почему в России так ждут продолжение «Секса в большом городе»
Первый сезон сериала «Секс в большом городе» вышел в 1998 году и без преувеличения имел эффект взорвавшейся бомбы. Четыре подруги с Манхэттена — колумнистка Кэрри Брэдшоу, юристка Миранда Хоббс, галеристка Шарлотта Йорк и пиарщица Саманта Джонс — говорили о женском оргазме, вибраторах, размере пенисов, не стеснялись секса на одну ночь, экспериментировали в постели и, на первый взгляд, не то чтобы сильно стремились завести семью. Для конца 1990-х появление такого сериала стало настоящей революцией. Свободные независимые героини открыли новую страницу на телевидении, рассказывая миллионам зрителей, чего хотят и о чем думают женщины.
Неудивительно, что «Секс в большом городе» смотрели люди со всего мира. Да что уж там, его до сих пор нет-нет да и пересматривают все те, на чье детство и юность пришлись первые сезоны культового сериала.
Однако спустя 23 года, с учетом всех изменений в обществе, произошедших за это время, сериал кажется абсолютно устаревшим, а его прогрессивность сегодня выглядит вполне себе прилизанной историей в рамках все тех же традиционных ценностей.
Устаревшая сказка
По сути, вся революционность сериала сводилась к слову «секс». Свободные с виду героини оставались все теми же традиционалистками, желающими найти мужчину и свое «долго и счастливо». Да что уж там, все интересы и разговоры героинь сводились к этим поискам. О чем в одном из эпизодов эмоционально говорит своим подругам героиня Синтии Никсон (Миранда) — она меньше всего нравилась зрительницам 20 лет назад, зато сегодня по праву считается самой реалистичной и любимой героиней.
Расовое многообразие для Нью-Йорка на рубеже тысячелетий в сериале минимально. В одном из эпизодов Саманта начинает встречаться с афроамериканцем, который вводит ее в свой круг, показанный в лучших традициях банальнейших стереотипов (рэп, закрытый клуб только для «черных», дорогие побрякушки, нахальные афроамериканки, готовые подраться, и так далее).
Персонажи ЛГБТК+ сообщества представлены довольно карикатурно и гомофобно: друзья-геи героинь — Стэнфорд Блэтч и Энтони Марантино — нарочито манерны. Их сюжетным линиям уделяется минимум внимания, в основном они идут неким дополнением к жизни главных героинь. Трансгендеры и вовсе появляются в сериале только один раз — в образе оголтелых драг-квинс из секс-индустрии.
Образ главной героини Кэрри, обожаемой тогда зрительницами со всего мира, сегодня вызывает недоумение (а иногда и искреннее негодование) своим токсичным поведением, манипуляциями, эгоизмом и инфантильностью. Все шесть сезонов она бегает за мужчиной своей мечты — эмоционально закрытым мистером Бигом, раз за разом погружая в эти бесконечные страдания подруг и окружение. Отношения в этой паре — идеальный пример, как не надо строить эти самые отношения.
Наконец, несмотря на показную смелость и сексуальную свободу, героини весьма ханжески относятся к каким-либо «отклонениям» от нормы. В одном из эпизодов Кэрри публично высмеивает своего любовника, который попросил ее пописать на него, в другом — она же стыдит Саманту за незакрытую дверь, застав ее за оральным сексом, наконец все трое — Шарлотта, Кэрри и Миранда — постоянно иронизируют (а иногда и весьма зло осуждают) над раскрепощенностью Саманты, которая действительно не стесняется экспериментов: меняет любовников, вступает в сексуальные отношения с женщиной, занимается сексом с братом Шарлотты (естественно, вызывая этим необоснованное негодование последней), да и вообще ведет себя вполне свободно и, как считают другие героини, «по-мужски».
К третьему сезону сюжет сериала выстроился вокруг постоянного поиска мужчины рядом и терзаний из-за его отсутствия, серии все больше напоминали модные показы, героини обзавелись вполне себе традиционными отношениями, а темы сексуальной свободы отбивала только героиня Ким Кэтролл (Саманта), которая к концу сериала тоже получила весьма традиционный happy end, вступив в серьезные отношения с молодым актером.
Казалось бы, точка в истории четырех подруг, ищущих любовь в Нью-Йорке, была поставлена если не в конце шестого сезона, то уж точно в 2008 году. Тогда создатели, желая еще немного заработать на успешном проекте, выпустили полнометражный фильм, в конце которого поклонники страданий Кэрри по Мужчине ее мечты дождались-таки их свадьбы.
Однако спустя два года вышел откровенно провальный «Секс в большом городе — 2» , получивший сразу несколько номинаций и наград на премию за сомнительные заслуги в области кинематографа«Золотая малина», включая «Худший ремейк, сиквел или пародия». Картина с высосанным из пальца сюжетом о приключениях четверки в Абу-Даби, сложностях брака Кэрри уровня «мы уже два дня не выходим в свет, а заказываем еду домой и смотрим телевизор» и трудностях воспитания детей, которые, несмотря на круглосуточную помощь няни, то капризничают (вот ужас!), то портят винтажную белую юбку Valentino Шарлотты, в которой она зачем-то печет кексы дома. На экране мусолились «проблемы» богатых белых цисгендерных женщин в нарядах от-кутюр. Практически двухчасовой показ мод с унылым сюжетом, который разбавляла только линия все такой же раскрепощенной Саманты.
Здесь-то уж точно можно было остановиться. Так, в принципе, и случилось. Если бы не вмешался карантин, во время которого Сара Джессика Паркер, которую роль Кэрри Бредшоу сделала известной во всем мире, вместе с режиссером сериала Майклом Патриком Кингом решила снять продолжение истории.
Новый секс в новом Нью-Йорке
«И вот так просто» сериал вернулся в нашу жизнь спустя 17 лет после своего завершения. Информация о запуске проекта появилась в январе, и с тех пор не проходит и недели без новостей о нем. К общему сожалению всех поклонников, в сериале не будет Ким Кэтролл. Поговаривают, что причина — в их конфликте с Сарой Джессикой Паркер, однако сама Ким Кэтролл объяснила, что эта страница ее жизни закрыта.
Несмотря на то что оригинальный «Секс в большом городе» откровенно устарел, демонизировать перезапуск не хочется — это и правда неплохой шанс для создателей снять совершенно новый сериал о проблемах реальных женщин в современном Нью-Йорке. К примеру, в продолжении появится небинарная персона, которую сыграет актриса Сара Рамирес, заявившая о своей небинарности в 2020 году. А сюжет сосредоточится вокруг сложностей 50-летних женщин, о чем сразу же сказали представители HBO. Хороший способ борьбы с эйджизмом, который пока процветает в любой стране мира.
Думается, что в новом сериале будет представлена фемповестка и раскрыта линия ЛГБТК+ сообщества, а в съемках примут участие актеры разных национальностей. Тем более что Синтия Никсон — феминистка и открытая лесбиянка, которая много лет занимается активизмом и в 2018 году баллотировалась в мэры Нью-Йорка. Но больше всего хочется увидеть изменения в персонаже Сары Джессики Паркер, которая в мире «новой этики», доступности психотерапии и, в конце концов, наступившей зрелости должна уже выйти из этого образа капризной манипулирующей инфантильной девочки в воздушном платье, не умеющей справляться с трудностями и строить отношения.
Застывшая Россия
Репрезентация сериала в современных реалиях больше волнует американское общество и самих создателей проекта. А что до российского общества? Оно наверняка ждет выхода сериала, но его вряд ли волнует эта самая репрезентация. Как и вся эта новая этика, в которой российский человек продолжает видеть охоту на ведьм. Россиянам нет дела до расового многообразия актерского состава, позитивной гомофобии оригинального сериала, появления небинарных персонажей, мизогинного поведения героинь и их зацикленности на мужчинах. Для нашей патриархальной страны все это до сих пор норма. Потому что мы все еще где-то там — в 2000-х. А если уж совсем начистоту, то российские 2000-е по сравнению с настоящим — время небывалой свободы. Пока весь мир шагает вперед, мы словно застыли в традиционных скрепах.
В школах до сих пор нет секспросвета, и, судя по тому, как его демонизируют все вокруг: от политиков до самих родителей, такие уроки появятся очень нескоро. Российское общество все еще не умеет говорить о сексе, и по сути этим самым секспросветом среди взрослых занимаются только блогеры в Instagram и на YouTube. Небинарные люди вызывают либо раздражение из серии «опять напридумывали какие-то гендеры», либо обесценивающие усмешки: «Да это просто дань моде». С правами ЛГБТК+ сообщества в России все становится только хуже. Гомофобный закон о гей-пропаганде был принят в 2013 году (через три года после выхода «Секса в большом городе — 2»), и быть открытым гомосексуалом в нашей стране — это не просто сложно, но и очень опасно. Российское общество не видит какой-либо гомофобии в оригинальном сериале. Для него образ манерного гея с минимальной сюжетной линией — не про гомофобию, а, наоборот, про свободу. В таком очень русском стиле: «Пусть делают что хотят за закрытыми дверями, только не пропагандируют».
Наконец, образ Кэрри все еще не отталкивает большинство российских женщин. Наоборот, он весьма неплохо ложится на ценности нашего общества. Где, несмотря на огромные проблемы с правами женщин, назвать себя феминисткой — это сразу бросить вызов целой стране, надеть на себя условную алую букву и приготовиться к бесконечным сексистским фразам типа: «Я поддерживаю равноправие, но…», «Феминистки уже победили, какие права вам еще нужны». И это в лучшем случае. В худшем — получать хейт и постоянное обесценивание, не говоря уже об угрозах физической расправы, с которыми постоянно сталкиваются фемактивистки.
Не смущают российское общество и выстраданные отношения Кэрри с Мужчиной ее мечты. Потому что основа российской ментальности — упиваться страданиями. Если ты через них не проходишь, то в глубине души тебя грызет это исконно русское «не заслужил». Поколения женщин эмоционально обслуживают и тянут на себе целые семьи. Не видя в этом ущемление собственных прав и, чаще всего, делая это с гордостью. Потому что в стране непобедившего феминизма, пропагандирующей традиционные ценности на государственном уровне, очень сложно говорить о своих правах и бороться против культуры насилия, объективации, харассмента и сексизма, тем более что винтики только закручиваются. Для многих пока гораздо проще играть по правилам патриархата, оставаясь легкомысленной девочкой, которая «не хочет ничего решать, а хочет воздушное платье». К счастью, феминизм дает полное право это платье хотеть.
Больше текстов о политике, культуре и обществе — в нашем телеграм-канале «Проект “Сноб” — Общество». Присоединяйтесь