Семь кругов достоверности. Как понять, что найдена внеземная жизнь
«Порой курица снесет яйцо, а кудахчет так, словно снесла целую планету». Эта известная фраза Марка Твена как нельзя лучше описывает регулярно появляющиеся новости о том, что где-то во Вселенной — на Марсе, на Венере, на кометах или метеоритах — обнаружено нечто, что может свидетельствовать о существовании там той или иной формы жизни. Если отсеять совсем уж неправдоподобные «открытия» (вроде насекомых и змей, увиденных в позапрошлом году американским энтомологом Уильямом Ромозером на фотографиях поверхности Марса), то сообщения такого рода обычно сводятся к обнаружению веществ, которые принято считать «биомаркерами» или «сигнатурами жизни»: простейших органических веществ (метана, аминокислот и т. д.), аммиака, свободного кислорода, а то и просто жидкой воды. Причем чаще всего о присутствии того или иного вещества приходится судить опять-таки по косвенным признакам — спектрам поглощения. Например, в прошлом году много шума наделала статья, сообщавшая об обнаружении в венерианских облаках фосфина — вещества, которое на Земле производится только живыми организмами.
Подобных публикаций было уже немало, поток их не иссякает, но мы, как и на заре поисков внеземной жизни, не можем указать ни одного места во Вселенной, кроме нашей собственной планеты, где точно есть (или была в прошлом) жизнь. Слишком уж длинная и сложная цепочка связывает то, что реально обнаружили авторы той или иной работы, с выводом о существовании жизни. В ней всегда найдутся уязвимые звенья: некорректные экстраполяции, возможность альтернативного объяснения, несовершенство применяемых методов и т. д. В то же время сами наблюдаемые факты зачастую представляют несомненный интерес — независимо от того, можно ли их считать признаками внеземной жизни или нет. Скажем, наличие метана на Марсе сегодня уже твердо установлено. Производят ли его марсианские микробы или он образуется каким-то иным путем — в любом случае его присутствие в марсианской атмосфере надо как-то объяснить. И если открытие фосфина на Венере подтвердится, эта загадка тоже будет требовать решения. А с другой стороны, если внеземная жизнь когда-нибудь в самом деле будет обнаружена, это открытие может просто утонуть в потоке таких вот работ с завышенной значимостью. Точь-в-точь как в известной притче о мальчике, то и дело поднимавшем ложную тревогу — когда возле стада в самом деле появились волки, крикам мальчика уже никто не поверил.
Группа сотрудников NASA (в том числе главный научный сотрудник астробиологической программы этого ведомства Мэри Войтек) попытались обратить внимание коллег на эту проблему и предложить возможный подход к ее решению. В статье, опубликованной в журнале Nature, они предлагают все публикации о признаках внеземной жизни — как в профессиональных изданиях, так и в обычных медиа — ранжировать по шкале из семи уровней в зависимости от того, насколько надежно обнаруженные факты связаны именно с этим выводом. В кратком изложении эти уровни выглядят примерно так:
1. Обнаружение некоего сигнала (биомаркера, «сигнатуры жизни»), о котором есть основания думать, что он может быть порожден биологической активностью.
2. Проверка на возможные загрязнения (не занесена ли на метеорит обнаруженная интересная субстанция в ходе манипуляций с ним, не поглощает ли излучения в той же полосе спектра, что и фосфин, какое-то другое вещество и т. д.) и по мере возможностей их исключение.
3. Внятная гипотеза о конкретной связи сигнала с биологической активностью в условиях того объекта, где этот сигнал обнаружен. (Для этого уровня рассуждений типа «а у нас на Земле это вещество производят только живые организмы» уже недостаточно — ясно, что те конкретные организмы, которые производят, скажем, фосфин на Земле, уж точно не могут жить в облаках концентрированной серной кислоты на Венере.)
4. Демонстрация того, что любые небиологические объяснения происхождения сигнала невозможны или по крайней мере неправдоподобны.
5. Обнаружение того же сигнала независимыми исследователями или независимым методом.
6. Исключение всех альтернативных объяснений, выдвинутых после первоначального сообщения.
7. Последующее независимое наблюдение эффектов, предсказанных на основании предположения о биологическом источнике сигнала.
По мысли авторов шкалы (получившей название CoLD — Confidence of Life Detection, т. е. «уверенность в обнаружении жизни»), указание уровня, к которому относится та или иная работа, сделает поиски внеземной жизни более конструктивными, а всю данную область исследований — более ясной и менее склонной к сенсациям. Впрочем, они сами отмечают, что это не предписание, а приглашение к широкому обсуждению проблемы в сообществе специалистов. И что в ходе этого обсуждения шкала может быть сколь угодно сильно изменена или вообще отвергнута, если найдутся более совершенные подходы.
Некоторая пикантность ситуации, правда, заключается в том, что именно астробиологическая программа NASA имеет среди профессиональных биологов репутацию источника не только странных исследований, но и «научных сенсаций», иные из которых оказываются «открытием» давно известных фактов, как, например, широко освещенное в медиа «сенсационное» обнаружение в водах под шельфовым ледником Антарктиды креветок-амфипод — о присутствии которых морские зоологи знали к тому времени уже почти 30 лет. Другие «прорывные» работы астробиологов и вовсе оказываются ошибкой — в частности, открытие способности бактерий из щелочного калифорнийского озера Моно включать в состав своей ДНК мышьяк вместо фосфора, вскоре опровергнутое другой группой исследователей. (Конечно, и ошибочные работы, и незнание литературы встречаются в самых разных исследовательских центрах, но именно авторитет NASA делает такие скороспелки мировыми сенсациями.) Впрочем, возможно, именно собственный горький опыт и побудил астробиологов NASA первыми поискать пути решения назревшей проблемы.
Независимо от того, насколько полезной окажется шкала CoLD, саму инициативу ее авторов можно только приветствовать. Вопрос в том, насколько активно отреагируют на нее их коллеги.