Вывели породу обезьян со светящимися лапами

На прошлой неделе ученые потрясли мир очередным применением светящегося белка медуз (он называется GFP, green fluorescence protein), вживив соответствующий ген мармозеткам.

В итоге у приматов светятся пятки. Правда, чтобы это увидеть, нужно смотреть на них в свете ультрафиолетовых ламп, похожих на те, что используются в ночных клубах (помните, от них светится белая одежда?).

Мармозетки - очень маленькие обезьянки. Зеленые колбаски - это пальцы экспериментатора в перчатках. На врезе в углу - фото пяток

Сенсация в том, что это первый трансгенный примат, который не просто прожил несколько недель, а даже оставил потомство. Мышей, свиней и прочих лабораторных животных «наинженерили» тьму-тьмущую, а вот с представителями нашего отряда успеха добились только сейчас. Передача черт от трансгенного животного по наследству — вещь в таком случае совершенно естественная. Ну а как иначе? Ведь если вы меняете геном — это же «наследственная изменчивость», как в школьном учебнике.

Вообще, вживление именно гена GFP — настолько популярное занятие, что сложилось что-то вроде его культа. В Вашингтонском университете (Сиэтл, США), где в 60-е годы GFP был открыт и выделен из медуз, даже возведена скульптура: изображение пространственной структуры белка GFP.

Поскольку существует несколько цветовых вариаций GFP, ученые рисуют «картины», нанося мазки с разными трансгенными бактериями на питательную среду в чашке Петри:

В каком-то смысле публикация про мармозеток тоже эстетический жест; пятки пока что светятся просто «ради искусства». Но у этого достижения будет масса практических последствий. Дело в том, что GFP — маленький и легкий белочек, именно поэтому он так популярен: его используют как маркер различных событий в клетках. Ген GFP можно прицепить к другим генам, и тогда пятки будут светиться в ответ на определенные события в организме: например, при начале работы гена какой-нибудь наследственной болезни.

Поэтому в науке GFP незаменим, когда требуется лучше разглядеть какой-то процесс.

Например, мозг мышей со светящимися нейронами — уже не для красоты, а для науки. Глядя на серию срезов, сделанных через один, два и шесть часов после обучения током, можно следить за тем, как в мышином мозге формируется память о боли:

Если же вас не интересуют мышиные нейроны — это не повод отказываться от волшебного зрелища. В зоомагазине на Ленинском проспекте год назад продавались заурядные рыбки — данио, но тоже трансгенные, с медузьим GFP, порода называется GloFish. Я накупил их (по 15 рублей) и принес моим девятиклассникам, когда мы проходили ГМО  , — было весело. Только специальную лампу пришлось одолжить, чтобы разглядеть свечение. (Сейчас GloFish на Ленинском уже не продаются, но я нашел их в другом магазине).

Эти данио светятся просто для красоты. Но ученые работают над таким проектом: приделать к GFP еще один белок, который заставит рыбок светиться в ответ на загрязнение среды. Получается такой дешевый живой индикатор (учитывая, что, например, гуппи зимуют в Тушинском водохранилище, это прекрасная идея — данио очень живучие).

В США как питомцы продаются светящиеся мыши NeonMice — с тем же GFP. Содержание таких мышей — символ просвещенности, противостояния мракобесию в борьбе вокруг ГМО. Это как в XVIII веке считалось знаком стиля и образованности иметь дома библиотеку, телескоп и стеклянный шкаф с замаринованными змеями.

Существуют и свиньи со светящимися по-медузьи пятачками:

Для защитников животных сразу приведу ряд соображений:

1.   При выведении новой породы ни одна мармозетка не пострадала! Ученые оплодотворяли их яйцеклетки в пробирке, потом «атаковали» их так называемым вирусным вектором с геном GFP (стандартное средство для переноса генов) и вживляли самкам — как это всегда делается при получении ребенка «из пробирки».

2.   Мармозетки, которых использовали в эксперименте, — не из природы, а из долгосрочно размножающейся лабораторной популяции.

3.   Обезьяны — самые близкие родственники человека, поэтому теперь мы сможем успешнее изучать человеческие болячки, которые не могли изучать на мышах и свиньях. Особенно вероятны прорывы в изучении болезней нервной системы, например, болезни Хантингтона, которой так боялась Тринадцатая — героиня пятого сезона «Доктора Хауса».

Одним словом, я вот совершенно не возражаю против того, чтобы мой лоб начал светиться за пару часов до, скажем, инфаркта... И особенно я хотел бы передать эту полезную черту детям — раз уж я не могу помешать передаче им моих плохих сердечных генов. А вы?