Михаил Идов: Барак Обама и мы

Медовый месяц закончился. Куда там месяц. Прошел почти год со дня выборов; зачатый под слова президентской присяги ребенок вот-вот родится; а экономика все еще в руинах, реформа здравоохранения буксует, в Ираке все по-прежнему, в Афганистане хуже. Для многих последней каплей стала потеря Олимпиады — в первом же туре голосования. И несмотря на визит Обамы в Копенгаген, а задним числом даже мерещится, что именно из-за него. Для меня же последним гвоздем в гроб мема о всенародной любви к Обаме стал позавчерашний скетч в сатирической передаче Saturday Night Live. «Существуют два ключевых достижения моей администрации, — говорит президент в исполнении слегка намазанного гуталином комедианта Фреда Армисена. — Гулькин и Нос». (Перевод приблизителен, но в оригинале Jack and Squat — так же несмешно.) Армисен не только ищет юмор в пресловутой пассивности Обамы, он еще и добавляет к нему слой мета-пассивности, не очень заботясь о правдоподобности. Возникает ощущение, что данный персонаж надоел и нам, и Армисену, и, главное, себе.

Что же происходит на самом деле? Нормальное устаканивание общественных симпатий через год после смены партийного режима, с чуть более выраженным, чем обычно, психозом на краях спектра. Процентов пять населения США откровенно рехнулись на ненависти к Обаме (эпитеты повторять скучно: социалист, коммунист, фашист, мусульманин, антихрист), потому что вид темнокожего президента настолько не вписывается в их картину мира, что для него приходится придумывать конспирологическое либо эсхатологическое объяснение. Безоглядно влюбленных в кандидата Обаму беспокоят признаки нормального политического поведения президента Обамы: например, он отложил встречу с Далай-ламой, чтобы не прогневить КНР. Полюбезничал с Путиным и Медведевым в обмен на невидимые пока уступки по Ирану. Это классическая клинтоновская «триангуляция», и ничего страшного в ней нет. Так достигаются цели. Медленно, с необходимыми компромиссами, с рукопожатиями, после которых хочется мыть руки. Но новостные циклы живут по своим законам. Время идет, и разрушительное наследие Буша поминать становится все менее прилично: нужны новые победы. Простое выживание — то, например, что страна все-таки избежала второй Великой депрессии, — недостаточно телегенично. И массмедиа начинают перерабатывать собственную неудовлетворенность отсутствием яркого сюжета в недовольство Обамой.

В Нью-Йорке это недовольство принимает особо изощренную форму. Обаму здесь так любят — и голосовали за него против Маккейна с таким сокрушительным перевесом, 85 к 13 процентам, — что разочарование в нем странным образом ощутимее, чем где-нибудь в Огайо (51 к 48). Именно из Нью-Йорка доносится львиная доля «критики слева», к которой, кстати, причисляется и скетч Армисена. Saturday Night Live — серьезное орудие. Из этого капустника часто рождаются мемы, преследующие президента десятилетиями: например, образы Джеральда Форда как растяпы и Буша-старшего как мямли, оба живучие, оба имеющие мало отношения к реальности. Если за кулисами SNL будет решено, что определяющая черта Обамы — расслабленная пассивность, то именно таким его и будут знать школьники через двадцать лет. Разочарование бывшего страстного поклонника, как всем известно, сильнее и опаснее простой нелюбви. Стоит ли говорить, что Saturday Night Live пишется и снимается в Нью-Йорке.

Как себя чувствую по этому поводу я? В конце концов в 2008 году кандидату Обаме были отданы несколько дней моего времени и несколько сотен моих долларов. (Больше, если считать изумительный рукодельный плакат с техасских праймериз на испанском языке. Обама на нем выглядит очень по-индейски.) Я звонил флоридцам из фойе манхэттенского отеля, напоминая, что выборы не в среду, как кто-то (кто-кто!) пытался их убедить, а во вторник. Моя жена провела день выборов добровольцем-наблюдателем на избирательном пункте в беднейшем пригороде Филадельфии. Вернулась измученная, на трех банках Red Bull, как раз к моменту, когда победа стала неоспоримой. Да, все эти воспоминания уже заметно тронуты ностальгией, потому что тот восторг в ближайшем будущем не повторится: он обусловлен не столько самим моментом, сколько мучительным, восьмилетним разгоном к нему.

Но при всем при этом президент Обама меня вполне устраивает. Все обещанные процессы запущены. Реформа здравоохранения, я уверен, пройдет, хоть и в разбавленном виде (а это значит, что следующему республиканскому президенту будет сложнее ее демонтировать). Отношения с Европой налажены, с Россией более-менее улучшены, с Израилем еле заметно натянуты (что я считаю плюсом). На ключевые должности по образованию, науке, охране окружающей среды поставлены симпатичные мне люди, и результаты трудов вскоре станут очевидны. Номинирована и без особых усилий утверждена в коллегию Верховного суда идеологически неангажированная судья в противовес двум консервативным тяжеловесам, пробитым Бушем. И так далее. Президент не мессия, чей приход достаточен сам по себе, но и не сантехник, результативность труда которого измеряется одним критерием: есть вода или нет. Вода течет, буроватая, как часто бывает при ремонте. Но течет, и рано или поздно посветлеет.