Re: Ничего личного
Мой приятель, заместитель главного редактора одного журнала, каждое утро начинает с чтения постов своих подчиненных и внештатных сотрудников в ЖЖ и «Фейсбуке». Я веду отсчет увольнений или непринятых текстов – результат его регулярной «социальной разведки». Кто в этом случае ведет себя красиво, а кто не очень – не всегда легко понять. Но проблемы с работодателями – самое неприятное следствие нашей привязанности к социальным сетям.
Кажется, и российские специалисты по подбору персонала днюют и ночуют в «Фейсбуке» – это ли не прекрасный способ разведать побольше о личной жизни соискателей вакансий. А узнала я об этом так. Мой друг детства Женя, специалист по деловому пиару, обладатель увесистого резюме и в целом симпатичный человек, полгода не мог устроиться на работу. Ему отказывали в последний момент под фантастически неправдоподобными предлогами. На одной дружеской вечеринке Женя встретил человека из банка, куда приходил на собеседование пару месяцев назад. После двух порций мохито собеседник дал ему странный совет – удалить свой аккаунт из социальных сетей. Надо сказать, что Женя ведет довольно насыщенную ночную жизнь и любит радовать друзей по «Фейсбуку» фотографиями с вечеринок. Вот он на прошлом Хэллоуине в костюме тайского трансвестита, вот танцует на стойке бара, ну и так далее. Похоже, его фотографиями любовались потенциальные работодатели и думали: разве такой сомнительный персонаж может отвечать за деловую репутацию серьезной компании? Эта версия развития событий, изложенная под два мохито, звучала немного как бред. Но Женя припомнил, что не раз «френдил» не очень знакомых ему людей. И на всякий случай стер себя из всех социальных сетей, и уже через пару месяцев стал директором по связям с общественностью большого медиахолдинга. Больше он по «фейсбукам» не ходок, хотя на Хэллоуин опять собирается нарядиться в довольно провокационный костюм.
«Есть хрестоматийные истории про российские налоговые инспекции и коллекторские агентства, которые отслеживают должников и неплательщиков через "Одноклассников", – говорит Антон Носик, сейчас главный редактор и совладелец bfm.ru, а в прошлом – директор службы блогов интернет-компании SUP-Fabrik, владеющей "Живым журналом". – Спецслужбы много плакались, что "Одноклассники" нарушают военную тайну. Там куча военнослужащих, и в качестве мест работы они указывают свои войсковые части, а по хронологии можно отследить все их предшествующие места службы».
Все это воспринималось как курьез, вспоминает Носик, пока в августе 2008 года грузины не сбили двух русских летчиков, и в ту же минуту пресса могла рассказать о них все, потому что у обоих были профили на «Одноклассниках» – с полной биографией, фотоальбомами, ссылками на аккаунты родственников. «Впрочем, – продолжает Антон Носик, – "Одноклассники" как место сбора информации два-три года назад были горячей темой. А вот "Фейсбук" в России только начинается».
А я продолжаю подкармливать свою паранойю новыми историями. «Фейсбук» с его рекордом в триста миллионов зарегистрированных пользователей – это, конечно, здорово. Журналисты, пиарщики и бизнесмены легко находят самых недоступных людей через мировую «дружескую паутину». Например, многим известно, что крупная звезда интерьерного дизайна Карим Рашид лично отвечает на все сообщения от незнакомцев в «Фейсбуке». Что внушает невероятное уважение. Но только в особо удачные дни его личный ассистент из последних сил держит оборону в совершенно реальной приемной в нью-йоркском Челси, объясняясь с тремя-четырьмя сумасшедшими, которые хотят вступить с Каримом Рашидом в какое-нибудь безумное сотрудничество. Понятно, что непрошеные посетители все равно бы осаждали человека со столь демократичным нравом. Но если бы не страсть Карима Рашида к «Фейсбуку», в его приемной было бы потише.
«В силу странной технической аберрации я теперь знаю о вашей личной жизни все» – письмо такого волнующего содержания пришло московскому кинокритику Ольге Д. от более взрослого коллеги. Их связывают только совместные командировки на кинофестивали и ни к чему не обязывающие выпивания в барах после пресс-показов. И он не мог понять, почему теперь каждый день по имейлу ему приходят сообщения о жизни Оли, причем достаточно приватного свойства. О том, что Оля сидит в аэропорту, пятый час ожидая своего рейса. Что ее дед умер от рака легких, так как всю жизнь курил, а Оле не хотелось бы повторить его судьбу. Или просто изречения в духе довлатовского «Соло на ундервуде»: «Поставка эксклюзивных красных балеток задерживается, приносим свои извинения» или «Позвонила Зоя. Она думала, что я умерла. Впервые за пятнадцать лет я не поздравила ее с днем рождения. У Зои нет "Фейсбука"». Все дело было в том, что Олин коллега незадолго до этого зарегистрировался на «Фейсбуке», чтобы договориться об интервью с известным европейским режиссером. В просторах социальной сети кроме кинорежиссера была найдена и Ольга. Старший коллега послал ей запрос о дружбе, а вскоре забыл совсем об этом эпизоде. Зато «Фейсбук» помнил о кинокритике: по несколько раз в день тот стал получать оповещения о всех новых записях Оли в «Фейсбуке». Целую неделю интеллигентный коллега терпел, прежде чем написать Оле вышеуказанное осторожное письмо.
Все мы периодически кое о чем забываем, пользуясь социальными сетями.
Вот и моя знакомая – адвокат Л., русская, живущая в Лионе, – по рассеянности в настройках профиля оставила доступным свой домашний адрес и телефон для всех без исключения друзей по «Фейсбуку». Этим летом ехала Л. в поезде из Лиссабона в Фаро. С ней рядом села приятная во всех отношениях испанка, которая ненавязчивой беседой скрасила Л. долгий путь. Через несколько дней Л. обнаружила запрос о дружбе от испанки в «Фейсбуке» и, будучи девушкой воспитанной, ответила согласием. Сколько у каждого из нас таких балластных «друзей», с которыми мы даже не поздороваемся, встретившись на улице, просто потому, что не узнаем в лицо? Лично у меня – десятка полтора. У общительной Л. – еще больше. И вроде бы ничего страшного. Через пару недель Л. услышала звонок в дверь. На пороге стояла ее попутчица по португальскому поезду с бутылкой вина. Оказывается, она приехала к Л. жить, потому как полюбила ее всей душой. Остолбеневшая хозяйка лионского дома еле выставила за дверь непрошеную гостью, и вся эта сцена доставила ей мало положительных эмоций. Вовсе не потому, что она предпочла бы обнаружить у себя на пороге вместо миловидной, но стареющей испанки молодого мускулистого испанца. Просто, согласитесь, очень редкому испытателю человеческой природы понравится, когда на пороге обнаруживается совершенно чужой человек с намерением тут поселиться.
«В случае с социальными сетями анонимность не является достаточным условием для сохранения privacy», – утверждают ученые Техасского университета Арвиндт Нарайянан и его куратор Виталий Шматиков (кстати, выходец из России). В начале этого года они опубликовали работу «Деанонимизация социальных сетей». Суть методики состоит в следующем: имеется некая социальная сеть анонимных пользователей и имеется другая сеть, пользователи которой легко опознаются. Между пользователями обеих сетей существуют связи, которые доступны сторонним наблюдателям. Имея в распоряжении лишь эти данные, Нарайянан и Шматиков могут идентифицировать «анонимных» юзеров первой сети. Взяв на вооружение математику, злоумышленники или какие-нибудь «органы» могут спокойно вычислять пользователей приватных соцсетей – как в массовом порядке (например, для таргетированной рекламы), так и индивидуально.
Конечно, никто под покровом ночи не вживляет нам чипы под кожу, чтобы знать о нас все, вплоть до синусоиды изменения состава крови в течение суток. Но, кажется, это факт – общаясь в социальных сетях, мы теряем свое право на privacy.
«Меня все это не пугает, – говорит житель Нью-Йорка Дмитрий Паперный, директор агентства веб-дизайна Coherent и член клуба "Сноб". – Вся наша подноготная не стоит секунды компьютерного времени "Фейсбука". В чем проблема? Что могут найти любого? И так могут. Могут узнать, какие книжки читаешь и что на "Амазоне" покупаешь? И так узнают. Другое дело, что узнать может правительство, а я "Гуглу" и "Фейсбуку" доверяю больше, чем политикам. Они не будут мою информацию разбрасывать направо-налево и продавать всяким спамерам. Я бы сказал, у телефонной компании куда больше информации о нас, чем у "Гугла". Например, все наши разговоры».
«То есть, – решила я уточнить у Паперного, – никакого privacy вообще не существует в природе?»
«Да, privacy – это миф. Нам ли, уроженцам СССР, этого не знать. Но нам же хочется бесплатно "Гуглом" и "Фейсбуком" пользоваться. А бесплатных пирожных, как говорил Маяковский, не бывает».С