Теодор Курентзис дирижировал премьерой оперы в постановке Дмитрия Чернякова

На входе в здание Новой сцены Большого театра можно было встретить Павла Лунгина, Владимира Сорокина, Михаила Каменского, Эдуарда Боякова и много еще кого. Занавес на сцене был открыт, на ней возвышалась трехэтажная конструкция, напоминающая срез многоквартирного дома. Всего двенадцать комнат, по четыре на каждом уровне, — это, как объяснил на встрече перед премьерой Леонид Десятников, соответствует двенадцатитоновой композиции партитуры.

Дмитрий Черняков перенес действие пьесы из военного городка в современный город, обобщенный до многоэтажного дома и кафе, где происходят массовые сцены. У каждого персонажа в доме своя комната. С помощью специального приспособления приоткрывалась то одна, то другая, пока прочие оставались закрытыми черным занавесом. Опера исполняется на немецком, поэтому для публики на черную поверхность занавеса проецировалось краткое содержание сюжета каждой из картин и субтитры.

Сюжет пьесы Георга Бюхнера, которая легла в основу оперы, в переработке Дмитрия Чернякова обрел новый смысл. Семья Воццека и Мари выглядит до боли современной: приходящий отец, несчастная мать («Мари несчастна» — эта ремарка появлялась не раз) — и равнодушное ко всему общество.

Пожалуй, впервые на российской оперной сцене общество предстает как феномен, при этом образы персонажей очень конкретны.

Михаил Каменский считает, что «Воццек» — опера для молодых:

По замыслу Чернякова, финал зеркально отражает начало. Опера заканчивается так же, как и начиналась: снова многоэтажная декорация, в комнатах — персонажи и массовка, и в каждой — ребенок. Разница лишь в том, что Мари мертва, Воццек разговаривает с ее трупом. Но ее смерть ничего не меняет. В комнату вбегает сын Мари и Воццека, хватает джойстик от приставки и начинает играть в видеогонки.

На выходе из зала своими впечатлениями от работы Теодора Курентзиса поделился Эдуард Бояков:

Курентзису аплодировали изо всех сил. Большую овацию устроили, пожалуй, только Георгу Ниглю, исполнителю партии Воццека, который настолько убедительно изображал безумие, что зрители в бельэтаже машинально вскакивали с мест. 

Мария Семендяева, Мария Кушнир