Что мы знаем о террористах-смертниках

Сергей Мигдал Смертники возникли как ответ на невероятную бдительность обычных граждан: террористы уже не могли оставлять сумки в общественном месте, их тут же находили. Сегодня, 20 лет спустя, Израиль почти решил и проблему смертников. Оказалось, что самое важное — подавить систему проповедников, рекрутеров и диспетчеров; надо работать с тем населением, которое порождает террористов. Смертник — это очень специфическое состояние души; сам по себе такой человек, как правило, беспомощен и способен максимум напасть на полицейского с ножом.

Илья Колмановский У нас говорят, что уже ищут двух женщин, провожавших смертниц до вагона. Какова роль «диспетчера» в таких терактах?

С.М.: Диспетчер должен во всем помогать смертнику, заказать и доставить ему бомбу, иногда сделать несколько «прогонов» (репетиций на выбранном маршруте), сопроводить его в решающий день, убедиться, что смертник, как это очень часто бывает, не испугался.

И.К.: Какие усилия требуются для планирования такого теракта?

С.М.: Немалые; и времени нужно как минимум 2-4 недели — быстро такие дела не делаются. Нужно было доставить этих смертниц в Москву, где-то их прятать. Жить на квартире, скрываться от соседей, от милиции, которой у вас много. Привезти туда взрывчатку, жить с взрывчаткой. Каждый шаг для таких людей очень сложен — это  те вещи, которые мы делаем не замечая: пойти в банк, к врачу. Нельзя общаться по телефону, многое можно сказать только при личной встрече.

И.К.: Стало известно, что был взорван гексоген. Что мы знаем об этом веществе?

С.М.: Не вдаваясь в детали, могу сказать следующее. Его взрывная мощность меньше, чем у тротила. Это минус — нужно нести на себе больше взрывчатки. «Плюсы» особенно велики для кустарных, доморощенных террористов: гексоген можно изготовить из подручных материалов, и в отличие от, скажем, нитроглицерина он довольно безопасен для террориста, манипуляции с ним не ведут к большим рискам.

И.К.: Передавали сначала, что сила взрыва была 300-400 граммов в тротиловом эквиваленте, а позже — что 4 килограмма. Как эти цифры звучат для вас?

С.М.: Видите, разброс на порядок. 400 граммов — это количество для уничтожения одного человека либо, при грамотном использовании, одного автомобиля. Для терактов в общественных местах, нацеленных на поражение десятков людей, используют до 10 килограммов.

И.К.: В Израиле учат, как отличить смертника?

С.М.: Да, я много раз был на подобных инструктажах. Нервное поведение, ходит кругами, странное выражение лица, к чему-то примеривается. Очень немного актеров могут сыграть эту роль и не разволноваться. Одет не по погоде — чтобы скрыть под одеждой взрывчатку. Отрабатывают приемы борьбы, особенно для дорожной полиции: если увидел такого человека, подходишь сзади и резко дергаешь на себя за колени. Человек падает и выставляет вперед руки — тогда можно руки блокировать и не дать привести в готовность взрывное устройство.

И.К.: Что делать сразу после взрыва?

С.М.: Вот это очень важный вопрос. Естественное движение — кинуться на помощь раненым. На это и рассчитывают террористы — к месту взрыва стекаются люди, и они приводят в действие второе устройство.

И.К.: Точно! У нас писали, что в вагоне на «Парке культуры» нашли второй пояс, невзорванным.

С.М.: Именно. Если вы не полицейский, не спасатель, не санитар, нужно любой ценой оказаться как можно дальше от места взрыва. Разве что захватить с собой кого-то легкораненого. Первыми приходят саперы — и ищут несработавшую взрывчатку.

И.К.: Время первого взрыва: 7.56. О чем говорит этот выбор?

С.М.: Кажется, это идеальный момент для достижения максимального числа жертв при взрыве в московском метро: людей очень много, но еще не давка. Хамасовцы и у нас учат: зайти в толпу, но не слишком густую, иначе те, кто стоит ближе, примут на себя всю поражающую силу взрыва и тем самым его погасят.

И.К.: Второй взрыв — в 8.40. А этот выбор о чем говорит?

С.М.: Очень характерная вещь, комплексный теракт, это всегда как-то координируется. Второй взрыв меняет все, это способ создать максимум паники, неуверенности. Службы спасения отвлечены и не могут помочь. После второго взрыва транспорт немедленно закрывают.

И.К.: У нас уже все работает...

С.М.: Да? Это я по-западному мыслю; в Лондоне полтора дня не ходили автобусы и метро. На самом деле, продолжать нормальную жизнь — это самое правильное: важно не дать террористам достичь своей цели, не поселить в нас страх.