Антон Носик: Апрельские тезисы про дауншифтинг
Удивляться тут нечему: тема и сама по себе более чем востребованная в суете мегаполисов, а недавний кризис еще подлил масла в огонь, лишний раз напомнив обитателям офисных клетушек о тщете их материальных завоеваний последнего пятилетия... Так что нужно готовить курс. Начну здесь и сейчас, по возможности кратко и тезисно. И попробую описать основные особенности дауншифтинга, отталкиваясь от наиболее распространенных заблуждений и городских легенд об этом явлении.
Дауншифтер — не беглец и не эмигрант
Вопреки распространенному заблуждению, основной смысл дауншифтинга состоит вовсе не в отъезде в Таиланд или глухую деревню из города-миллионника, и даже не в смене менеджерского кабинета на дворницкую (хотя и те, и другие практики могут подпадать под общее определение). Истинный дауншифтинг начинается с определенной перестройки сознания, с отказа от навязываемых социумом представлений о жизненных целях и ценностях взрослого человека, с выхода из непрерывного цикла погони за деньгами и теми материальными благами, которые можно на них обменять по тарифам страны проживания.
Дауншифтинг старше христианства
Спроси любого отечественного морализатора, будь он хоть священнослужитель, хоть мой друг Сережа Минаев, и тебе расскажут, что этот навязанный социумом культ вещей как-то связан с нынешним устройством нашего капиталистического общества, с духом стяжательства и погони за наживой, обуявшим Россию в последнее десятилетие XX века в связи со сломом прежней общественно-экономической формации. Патриарх Кирилл уточняет, что виною всему Запад, откуда в Россию пришел безудержный потребительский инстинкт. Объяснять 64-летнему иерарху, что инстинкты бывают только врожденные, наверное, поздновато, да и незачем: Интерфакс перепечатал эту телегу про инстинкт, пришедший с Запада, и даже не поперхнулся. Но трудно представить себе более поверхностный и наивный взгляд на старую как мир проблему, с которой сталкивались еще основоположники философий иудаизма и буддизма, задолго не только до построения где-либо в мире капитализма, но и до Рождества Христова. Да и сам Иисус Иосифович в своем учении немало места уделил проповеди отказа от материальных благ, хоть и не дожил до патриархов с Breguet Classique и мытарей на «Майбахах». Но и в Палестине начала I столетия хватало любителей променять молодость и здоровье на унылые иллюзии счастья в деньгах. Их там было, возможно, не больше, чем при авторе главной дауншифтерской проповеди Царе Соломоне, но вряд ли меньше, чем в сегодняшней Москве...
Дауншифтер — не аскет
Другое распространенное заблуждение про дауншифтинг состоит в том, что эта практика сопряжена с отказом от мирских благ, подобно схиме или аскезе. В представлении правоверного офисного раба дауншифтер — человек, живущий в хижине из пальмовых листьев, без воды и электричества, добровольно отвергший все блага современной цивилизации, чтобы только не приходилось зарабатывать деньги на обладание ими. Фокус, однако, заключается в том, что уровень жизни дауншифтера в среднем неизмеримо выше, чем у офисного раба. Потому что существует больше одного способа не платить за пластиковую Nokia MusicXpress 5800 недельную зарплату штатного журналиста «Ведомостей». Первый и самый тупой способ состоит в том, чтобы журналисту «Ведомостей» просто не покупать эту модель. А второй, куда проще и разумней, — покупать или заказывать ее там, где она стоит в 3-5 раз дешевле. Например, у бесчисленных дилеров «Нокии», орудующих на рынке в Мапсе, талука Бардез. Уровень гарантийного сервиса у этих дилеров настолько же выше московского, насколько ниже цены, так что даже классическая страшилка про «левый товар» тут не работает: просто индийцы — бедный народ, и они умеют считать свои деньги. Московский офисный люд немногим богаче, но страшно стыдится своей бедности и всеми силами пытается ее скрывать. В частности, покупая устройства не по карману, с переплатой в 3-5 раз, не торгуясь и не поморщившись. Некоторые даже перед зеркалом это хладнокровие репетируют, я думаю.
Офис и работа — не синонимы
Еще один предрассудок, связанный с дауншифтингом, правоверные офисные рабы каким-то чудом ухитрились унаследовать от моей покойной бабушки, хотя она своими воззрениями на жизнь делилась лишь в узком семейном кругу, и одному Богу ведомо, откуда они узнали ее доктрину. 45 лет назад бабушка провозгласила своего будущего зятя, моего папу, никчемным бездельником на том основании, что он забросил хождение в офис и либо работал дома, либо мотался по просторам Отечества и соцлагеря за счет разных изданий, киностудий и творческих союзов, отправлявших его в длительные и дальние командировки. При этом зарабатывал папа в десятки раз больше, чем в те дни, когда он еще числился совслужащим и имел присутственное место в небезызвестном Доме радио на Татарской улице. Но бабушке казалось, что если человек не ходит на службу и не отбивает там карточку, то он как бы и не работает вовсе. Сегодняшние узники офисных клетей разделяют эту странную иллюзию и приписывают дауншифтерам нежелание трудиться. Хотя на самом деле трудно представить себе обстановку, менее приспособленную для производительного умственного Труда, чем офисное пространство. За один день на крыше моей гоанской виллы придумывается больше интересных и полезных начинаний, чем за месяц торчания в московских кабинетах, оупен-спейсах, переговорках и на деловых обедах. Офисы — это прямое продолжение традиции, восходящей к античным галерам, где рабов к их рабочим местам приковывали цепями, потому что сами по себе, без этой фиксации, они бы не нашли мотивации там трудиться. Рабовладельческий строй с падением советской власти ушел в прошлое, поэтому функцию цепей сегодня исполняют потребительские кредиты (и инстинкты, как верно заметило Его Святейшество). Но принцип не изменился. Свободный человек эффективней всего трудится там, где комфортно себя чувствует, несвободный — там, где наказывают за прогулы и опоздания.
Всё внутри нас
Главное, что нужно понимать про дауншифтинг (и его противоположность — офисное деньгозависимое рабство), сформулировал бессмертный профессор Преображенский в своем знаменитом монологе про разруху. Свобода, как и несвобода, живет в головах. Это некое ощущение внутри нас, нисколько не зависящее от внешних атрибутов богатства и бедности, бунтарства и конформизма. Дауншифтер — не тот, кто уехал на Бали, и не тот, кто вместо «Луи Виттона» носит берестяное лукошко. Это просто человек, свободный от навязанной ему извне, разделяемой агрессивно-послушным большинством городской публики системы жизненных приоритетов. Ему совершенно незачем быть аскетом: подавляющее большинство знакомых мне дауншифтеров по мировоззрению ближе к гедонизму, чем к самоистязанию. Ему даже незачем становиться self-employed, презирать работу по найму и тех, кто ею занят. Достаточно просто уметь считать, в объеме курса арифметики за третий класс начальной школы, и не стесняться применять эту свою способность при оценке собственных возможностей и достижений в материальном плане. Достаточно полагаться на собственный здравый смысл, а не на чужие предрассудки. Достаточно быть внутренне свободным человеком — и ты уже дауншифтер. Даже если ты продолжаешь при этом торчать в офисе с девяти до пяти, отбивать карточку и брать потребительские кредиты. Свобода — это объективная реальность, данная некоторым из нас в ощущении ровно постольку, поскольку они осознали в ней потребность. А как ею распорядиться, каждый решает сам для себя. Потому что свободные люди не ходят строем.