Провал дизайн-проекта «Великая Победа»

Открывающая фотография этого проекта – снимок «Комбат» Макса Альперта, которую, начиная с 1942 года, несчетное количество раз печатали в газетах, на плакатах и агитлистовках. И которая, по одной из версий, была снята еще до начала войны и уж точно не была репортажной. Именно это фото было первым, что я увидела,  прорвавшись на Театральный проезд через толпу, георгиевские ленточки и металлоискатели.

Строго говоря, ко встрече с «Комбатом» я была готова.

Сначала – еще утром -- я нашла в почтовом ящике светло-оранжевый конверт, на котором был нарисован вечный огонь в форме красной звезды и цифр 65. В конверте было письмо для моего девяностолетнего деда-ветерана из муниципалитета.

Потом – по дороге к метро – я увидела рекламный плакат магазина «Копейка». Там тоже была нарисована красная звезда и цифра 65 (скидка на 65 видов товара – было написано на плакате).

Потом – уже в метро – мне продали билетик на две поездки. На белом фоне – все тот же вечный огонь в форме цифр.

Еще за два дня до этого --  я пыталась купить дедушке открытку к 9 мая, и не нашла ни одной, от которой бы не тошнило. В итоге открытку для деда нарисовала моя шестилетняя дочь, но,  признаться, и ей уже как-то успели немного промыть мозги в детском саду – так что открытка каким-то непостижимым образом напоминала и оранжевый конверт из муниципалитета, и рекламу «Копейки», и билетик на метро.

А еще неделю назад -- когда Москву только начали украшать ко Дню Победы, когда только стали появляться эти желто-красные плакаты, красные растяжки, и оранжево-черные ленты -- Анна Немзер - один из шеф-редакторов Сноба - сказала, что для какого-нибудь культуролога или дизайнера то, как именно власти оформляют город к празднику могло бы стать отличной темой для исследования. В самом деле, как они добиваются этого эффекта? Как им удается заставить меня, человека, который всего год успел побыть пионером, почувствовать всю эту советскую атмосферу, духоту нашей школьной пионерской комнаты, в которой почему-то не было окон, все это бессмысленное послеобеденное марширование в летнем лагере, весь этот нестерпимый официоз?

Одним словом, когда первым, что я увидела, выйдя из метро «Охотный ряд» и пройдя через рамки металлоискателей на Театральный проезд,  оказалось фото «Комбат» Макса Альперта – я не удивилась.  Театральный проезд оформлением напоминал первомайскую демонстрацию, а настроением – фестиваль «Нашествие». От «Нашествия» его отличало только то, что на сувенирных лотках продавали не майки с изображением группы «Чайф», а пилотки и танкистские шлемы.

По проезду в пилотках и шлемах, с георгиевскими лентами на груди, с флажками в руках шли люди. Нормальные веселые люди, большей частью молодые – ну, правда, такие же, какие ходят на «Нашествии».

Немного по-другому было в скверике у Большого театра.

Там сначала мимо меня прошла пожилая женщина с фотографией молодого военного на груди. Под фотографией крупным шрифтом было написано – «Разыскиваю папу Леонидова Максима Евгеньевича, пропавшего без вести в 1945 году».

Еще там был совершенно пустой пятачок рядом с табличкой «Здесь встречались понтонеры 7 ОМПМБ».

И у тех нескольких ветеранов, что сидели на скамеечках сквера в руках были огромные букеты цветов. Последний раз 9 мая я была в центре Москвы лет семь назад, и тогда букеты были гораздо меньше. Ну, просто потому, что ветеранов было больше.

И вот тут в этом скверике, я поймала себя на мысли, что больше не думаю про то, что этот день мог бы стать днем скорби, не думаю про сакрализацию Победы и этой Войны, не думаю про превращение их в национальную идею.

То, чего я так боялась увидеть, выходя утром из дома,  – как под красными знаменами пожилые обнимают молодых, славя поочередно Сталина и Путина, – не случилось. Другими словами – фотография Комбат, увеличенная, и растянутая в самом центре города сегодня не сработала.

Ни она, ни все эти оранжевые конверты, ни сам парад не вызвали у москвичей патриотического подъема.

Патриотический подъем, слезы и вообще эмоции вызывает глухая бабушка в одиночестве сидящая у Большого театра под табличкой «611-ый истребительный авиационный полк», репортажная съемка подвешенных за ноги партизан и книжка «Бабий Яр» Анатолия Кузнецова.

Талантливый политтехнолог в паре с талантливым дизайнером из такого материала запросто могли сделать так, что вся Москва, обнявшись и рыдая, шла бы по Красной площади, распевая «Этот День Победы».

Но талантливых найти не удалось, а потому люди просто гуляли по перекрытому центру города, пусть и в пилотках и георгиевских лентах. Пусть и в странных советских декорациях. 9 мая 2010 года не стал днем скорби по погибшим, но и днем фальш-патриотизма он тоже не стал. И это ли не лучший – пусть и невольный --  подарок властей ко Дню Победы.