Денис Смыслов: Долгожительство — это форма рабства
У меня есть теория, что человеку на жизнь отпущено определенное количество энергии, которую он может израсходовать. Кому-то чуть больше, кому-то чуть меньше, но разница не столь существенна. Таким образом, чем длиннее жизнь человека, тем ниже энергоинтенсивность, то есть то количество энергии, которое он способен потратить за единицу времени. Если поставить человека в один ряд с разными теплокровными живыми организмами, то обнаруживается такая закономерность: чем чаще сердцебиение, тем короче средняя продолжительность жизни и тем меньше размер организма. Ну и, естественно, наоборот: чем дольше жизнь, тем реже сердцебиение.
Вот данные для мышей, кошек, людей, слонов:
сердцебиение мыши — 500 ударов в минуту, продолжительность жизни 1-2 года;
кошка — 150 ударов в минуту, продолжительность жизни от 5 до 15 лет;
человек — 70 ударов в минуту, продолжительность жизни была 30-40 лет, увеличилась до 60-70 лет;
слон — 28 ударов в минуту, продолжительность жизни 60-80 лет.
Но почему за последние 100-200 лет продолжительность жизни среднего человека возросла почти в два раза, а нормальная частота пульса как была 70 ударов в минуту, так и остается?
Отвечу. Рост продолжительности жизни произошел за счет того, что мы научились бороться с болезнями и имеем возможность вести здоровый образ жизни. Рост продолжительности жизни за последние пару сотен лет был достигнут за счет устранения многих факторов, которые ограничивали максимально возможную продолжительность жизни при данном уровне ее энергоинтенсивности. Но наши ресурсы для дальнейшего увеличения продолжительности жизни за счет успехов в медицине и снижения количества выкуренных сигарет или выпитых литров алкоголя, а также за счет количества часов, проведенных на беговой дорожке, уже меньше. Невозможно, не поменяв что-либо в человеческом организме, прожить 150 и более лет с сердцебиением 70 ударов в минуту. Возможно прожить до 100 лет, но только отдельным индивидуумам.
Для того чтобы преодолеть ограничение по энергоинтенсивности, человека придется полностью менять с помощью биоинженерии. В том, что это произойдет, у меня сомнений нет: раз есть спрос на долгожительство, значит, есть спрос на биоинженерию. Как скоро люди станут биороботами — это отдельная тема.
Однако нельзя сводить энергоинтенсивность человека к одной лишь физической стороне бытия, ввиду ее малости. Средний человек тратит в сутки около 1500 ккал энергии, что эквивалентно трем бигмакам. Если даже биоинженерия увеличит физическую энергоинтенсивность человека в 10 раз, то все равно это будет неизмеримо малая величина по сравнению с мыслительной и творческой энергией человека, которую назовем энергией разума. Мы пока еще не придумали физическую величину, которая бы напрямую выражала энергетику человеческого разума. Но о масштабах энергии можно судить по той «физической энергии», которой человек распоряжается: она более чем в тысячу раз превышает ту, которую непосредственно получает и тратит тело человека. И эта величина постоянно растет: человеческая цивилизации развивается таким образом, что потребности человека требуют все большего и большего количества энергии. И в этом состоит, так сказать, энергетическое отличие человека от обезьяны.
Но в этом и проклятье человека. Изначально ему необходима была самосинхронизация относительно простых природных циклов: день — ночь, посев — сбор урожая и т. д. И если главная заслуга индустриальной революции в том, что она породила паровую машину, то сама эта революция стала возможной благодаря тому, что человек научился точно определять время и синхронизировать свои действия с действиями тысяч других людей. Сделав это, человек попал в рабство ко времени. Стал винтиком огромного механизма: он вынужден совершать определенные действия в определенное время. Он жалеет, что в сутках всего 24 часа. Но если бы в сутках было больше часов, ему бы точно так же их не хватало.
Бенджамин Франклин приравнял время к деньгам, с тех пор слово «время» — самое часто употребляемое в английском языке. Экономические успехи стран измеряются теперь средней продолжительностью жизни человека. А успешность индивидуальной жизни перестала измеряться количеством нулей на банковском счете — количество часов на счете жизни теперь важнее. Долгожители стали звездами, у которых берут интервью, ими восхищаются, им завидуют. И мы шлепаем кроссовками по беговым дорожкам, ходим на лекции по сыроедению, читаем колонку о здоровье, стараемся не слишком потеть на работе, регулярно ездим отдыхать — все в надежде на то, что наша жизнь увеличится ну хотя бы на 10-20, а может быть, и того больше лет. Мы как бы хотим положить на счет своей жизни n-ное количество часов.
Об энергетической составляющей этих часов человек не задумывается. Человеку не важно, сможет ли он наполнить эти часы какими-то яркими событиями. Будучи рабом времени, человек и само время считает абсолютным и самодостаточным.
Впервые такой взгляд на время сформулировал Исаак Ньютон. Ньютон считал, что время — это некий абсолютный и самодостаточный поток, который не имеет ни начала, ни конца. Противником такого взгляда на время был Готфрид Лейбниц. Если время не имеет начала, говорил Лейбниц, значит, время существовало еще до того, как Бог создал мир. Следовательно, Бог в какой-то момент времени принял решение создать этот мир. Но почему именно в тот момент времени, а не пятью минутами раньше или миллиардом лет позже? Ведь, согласно Ньютону, время течет равномерно и все моменты времени совершенно одинаковы. А если нельзя указать «достаточного основания» для выбора Богом того или иного момента времени для сотворения мира, то и нельзя утверждать, что время существовало всегда. Время, по Лейбницу, было создано Богом одновременно с сотворением мира. Пока не было мира, не было и никаких событий, а потому не было и времени. Значит, суть времени и есть события.
Те, кто мечтает о долголетии, те, кого долгожители интересуют только как пример для подражания, те, кто восхищается долгожителями только по той причине, что они дожили до 100 лет, не интересуясь, что эти долгожители сделали в своей жизни, из каких событий сложилась их жизнь, такие люди — рабы ньютоновского Абсолютного Времени. Единственный способ избавиться от этого рабства — признать, что время состоит из событий, а значит, человеческую жизнь надо мерить яркостью событий, из которых она состояла. И тогда, глядишь, в нашем мире снова появятся и великие композиторы, и поэты, и художники, и писатели, как было лет 100-200 назад, до того как продолжительность нашей жизни стала стремительно увеличиваться, а человек стал рабом времени.