Антон Носик: Патент на сутры Патанджали

Новость о зловещих планах индийских властей запатентовать йогические позы (асаны) вызвала вполне понятную и предсказуемую реакцию просвещенного человечества. Если благовоспитанный Иван Иваныч Засурский в «Снобе» деликатно назвал эту идею «нелепой», то госпожа Свами Прагьямурти Сарасвати, руководительница лондонского центра йоги, на страницах The Guardian пошла еще дальше, объявив затею «идиотизмом». И я бы охотно поддержал их обоих в благородном негодовании, если б не одна старая привычка, выработанная за 20 лет работы в новостной индустрии. Когда я встречаю в СМИ какое-либо сообщение, которое представляется мне идиотским или нелепым, то первым делом я его тщательно перепроверяю в первоисточниках. И чем дальше, тем чаще выясняется, что идиотом оказался не ньюсмейкер, а репортер, извративший его позицию до неузнаваемости.

Так оно вышло и в случае с индийским «патентованием йоги». Элементарный факт-чекинг этой истории позволил установить, что намерения правительства Индии (вернее, действующего при этом правительстве Совета по промышленным и научным исследованиям) прямо противоположны тому, о чем сообщили на прошлой неделе информационные агентства. Решение внести видеозапись 900 асан в Цифровую библиотеку традиционных знаний (TKDL) призвано не закрепить права на эти позы за правительством или любым иным юридическим лицом в Индии, а с точностью до наоборот — остановить процесс патентования древних индийских знаний коммерческими структурами на территории Северной Америки и Евросоюза. Этот процесс, именуемый в официальном индийском лексиконе биопиратством, получил в последнюю четверть века бурное развитие во всех странах просвещенного Запада, а также в ряде дальневосточных государств. В США ежегодно регистрируются сотни патентов, связанных с йогой, аюрведой, медициной сиддха и иными древними восточными практиками. Не меньше свидетельств о праве интеллектуальной собственности на древнюю мудрость штампуют регистрирующие инстанции Соединенного Королевства и Евросоюза. Держатели всех этих патентов объявляются обладателями исключительных прав на их применение и внедрение, включая и право запрещать третьим лицам, физическим и юридическим, использование своей «охраняемой интеллектуальной собственности» на всей территории действия регистрационного свидетельства.

Противодействуя этой практике узаконенного на просвещенном Западе патентного жульничества (биопиратством оно там не называется), индийские власти пытаются не присвоить общее наследие, а обобществить его, закрепив за древними рецептами и практиками статус общечеловеческого достояния. Назначение Цифровой библиотеки — доказать патентным ведомствам всего мира, что те или иные традиционные рецепты, формулы и практики не могут служить объектом патентной защиты. По-английски доказательство такого рода называется prior art (известный уровень техники) и является достаточным основанием для отмены ранее выданного патентного свидетельства — в связи с тем, что регистратор не является ни изобретателем, ни первооткрывателем тех веществ или методик, которые он пытается прихватизировать.

Этой сложной, но чрезвычайно полезной для всего человечества работой по документированию prior art в Дели занялись не вчера. Задолго до йоги взоры западных любителей патентного права (они же биопираты) обратились к традиционной восточной медицине, кухне и парфюмерии. К концу 1990-х пираты успели оформить в свою интеллектуальную собственность тысячи блюд и медицинских препаратов из куркумы, персидской мелии, зерен душистого риса басмати. Патентуемую информацию о вкусовых и лекарственных свойствах этих веществ европейские и американские регистраторы почерпнули из древней индийской литературы, на которую почему-то забыли сослаться при составлении своих патентных заявок. А у клерков из патентных бюро США, Великобритании и Евросоюза не было никакого способа проверить оригинальность регистрируемых формул и методик — от незнакомства как с индийской медицинской литературой, так и с языками, на которых она создавалась.

На рубеже тысячелетий известие о патентных успехах биопиратов по обе стороны Атлантики вызвало в Индии бурный скандал. Правительство наняло международных юристов и принялось по одному оспаривать пиратские патенты. В 1997 году удалось заставить американское Бюро по патентам и торговым маркам отозвать свидетельство №5.401.504, закреплявшее за двумя жителями США исключительные права на целебные свойства куркумы при заживлении ран. В 1999 году Европейское патентное бюро (EPO) признало отсутствие новизны в зарегистрированном ранее патенте №436257 на фунгицидные свойства масла персидской мелии. Корпорация Rice Tec, просившая британское патентное ведомство признать ее первооткрывателем риса басмати (что позволило бы ей заблокировать импорт такого риса из стран Востока), после жалобы индийских юристов отказалась от своей заявки. Но все эти успехи напоминали попытку заткнуть плотину пальцем. Покуда адвокаты из Дели добивались аннулирования одного патента, биопираты регистрировали десятки новых. Требовалось комплексное и превентивное решение, которое позволило бы заранее отсекать пиратские заявки на стадии подачи, а не оспаривать их поштучно и задним числом.

Именно тогда индийский минздрав впервые собрал рабочую группу, куда наряду с экспертами по аюрведе, медицине унани и сиддха вошли юристы, специалисты по международному патентному праву и компьютерным технологиям. В 2001 году эта группа создала TKDL — интернет-библиотеку традиционных знаний, где на сегодняшний день оцифровано 148 древних книг и манускриптов, общим объемом в 34 миллиона страниц, включающих около 200 тысяч одних только лекарственных формул. Вся эта литература переведена на пять языков: английский, французский, немецкий, испанский и японский. С 2006 года доступ к базам TDKL предоставлен патентным регистрирующим органам США, Великобритании, Евросоюза и Японии. Параллельно с этими ведомствами были заключены соглашения об использовании TDKL при экспертизе уникальности патентных заявок. Благодаря доступу к базам библиотеки европейские регистраторы аннулировали 36 пиратских патентов, а их американские коллеги — еще 40. В списке компаний, чьи патенты были таким способом оспорены, значатся американские, голландские, французские, немецкие, британские, корейские, индийские и даже израильские фирмы, включая таких гигантов, как Unilever и L'Oreal.

Обратить свое внимание на йогу создателям библиотеки пришлось позднее, во второй половине нулевых. Выяснилось, что в одном только 2007 году в базе Американского патентного бюро (USPTO) значился 131 действующий патент по заявкам, связанным с йоговскими практиками, и 3700 охраняемых торговых марок. Правительство Индии заявило свой протест USPTO через посольство США в Нью-Дели, а команда разработчиков библиотеки пополнилась учителями йоги из девяти индийских школ. Вместе с двумя сотнями ученых они перевели в цифровой формат и добавили в библиотеку 35 древнеиндийских текстов, из которых извлекли и добавили в специальный реестр описания 1500 асан, по состоянию на конец 2009 года. Так что недавнее решение дополнить словесные описания этих поз видеозаписями — всего лишь один из этапов давней и кропотливой работы, ведущейся специалистами много лет. Хотя на первый взгляд вся эта история выглядит специфическим индийским курьезом, по большому счету она иллюстрирует одну весьма важную глобальную тенденцию. Исторически все институты интеллектуальной собственности задумывались и создавались как средство для достижения определенных общественно-полезных задач. В частности, для стимулирования творчества, изобретательства, научных исследований и технических разработок. Охрана торговых марок и товарных знаков служила общественному интересу защиты потребителя от подделок. Но стоит всем этим институтам осознать свою деятельность незыблемой самоцелью, как они довольно стремительно вырождаются и начинают служить прямо противоположным задачам: сковывают свободу творчества, плодят бесчисленных паразитов-посредников, тормозят процессы культурного и интеллектуального обогащения человечества. А в планетарном масштабе усугубляют пресловутое «цифровое неравенство» между богатыми и бедными странами. Биопиратство — частный, но весьма наглядный пример такой деградации.