Антон Носик: Чего мы не узнаем

Много лет назад, впервые столкнувшись с «Новой хронологией» академика Фоменко (где грандиозная ревизия всей мировой истории оправдывается ссылкой на бедность дошедших до нас правдивых свидетельств о древних временах), я был поражен одной простой мыслью. Сам факт того, что мы вообще имеем хоть какие-то смутные представления о прежних веках и эпохах, на самом деле одно большое чудо Божие. Если в школьные годы меня изрядно смущало, что сведения о целых исторических периодах могут выводиться учеными из какого-нибудь обрывка бересты или обломков каменного надгробия, то при чтении трудов Фоменко я осознал, как нам вообще-то повезло — и с обрывками, и с обломками. Ведь в войнах, смутах, пожарах и потопах, отделяющих нас от Средневековья или античности, погибло бесчисленное множество артефактов и памятников ушедших эпох. Спасибо, что сохранилось то немногое, что уцелело. И того ведь могло не сохраниться. Тогда, может быть, и «новым хронологам» нечего было б опровергать…

В этом смысле невольно порадуешься за потомков, которым предстоит судить о наших временах по тем избыточным документальным свидетельствам, которые от нас останутся. Им не придется раскапывать культурные слои в отчаянном поиске полуистлевшего клочка бумаги, вычислять возраст артефактов по кольцам на древесных спилах, под микроскопом изучать черепки или обрывки ткани, чтобы получить представление о том, как жили люди в 2010 году от Р.Х. В наши времена, благодаря электронному хранению информации, каждый год, день и час мировой истории оставляет по себе великое множество документальных следов, и текстовых, и мультимедийных. Потомку достаточно будет ввести в справочник временные и географические координаты, чтобы получить исчерпывающую картину того, как мы выглядели, во что были одеты, чем питались, о чем думали, что узнавали из газетных заголовков и какую музыку слушали в тот или иной календарный день XXI столетия.

Обидно, конечно же, что на наш собственный век, со всем его 3D и мультимедией, никаких таких возможностей по заглядыванию в прошлое не выпало. Прежние столетия не оставили нам достаточно материала для комфортабельной и полноценной реконструкции их реалий. Если вдуматься, какую бы давнюю историческую эпоху мы себе мысленно ни представляли, основными источниками, питающими наше воображение, являются в общем случае голливудские блокбастеры, традиционно изобилующие анахронизмами и всяческой нелепицей, компьютерные игры типа Age of Empires или исторические романы, где бытовая фактура описываемых времен проработана ровно настолько, насколько это полезно рассказчику для нужд сюжета. А те немногие счастливцы, которым хватает любопытства, времени и терпения изучать давнюю историю по документам и серьезным монографиям, первыми могут нам рассказать, до какой степени обширны лакуны в наших представлениях об образе жизни далеких предков. Этот недостаток знаний время от времени приводит к самым неожиданным открытиям, от бредовых (вроде теории Фоменко) или спорных (типа модной среди отечественных националистов байки о том, что европейцы до XIX века мылись дважды в жизни) до вполне качественно задокументированных — наподобие сюжета о людях и конях в Нью-Йорке начала XX столетия.

Заранее приношу извинения тем читателям, для которых эти сведения не новы, но я натолкнулся на них лишь пару лет назад, в блоге Freakonomics (чуть позже они вошли во второй том одноименного экономического бестселлера Левитта и Дубнера), и прочитанное немало меня впечатлило. Оказывается, на рубеже веков, прошлого и позапрошлого, в городской черте Нью-Йорка (который тогда состоял в основном из южной половины Манхэттена) одновременно содержались до 200 тысяч лошадей. Вместе они производили 2268 тонн навоза в сутки, который щедро разбавляли 200 тысячами литров мочи. В любое время года улицы города были завалены этой пахучей субстанцией, которая служила естественной питательной средой для мух и крыс, разносящих тиф и другие инфекции. Отдельная проблема была связана с конскими трупами: средняя продолжительность жизни животного составляла 2,5 года, то есть на проезжей части ежегодно оказывалось 80 тысяч павших лошадей. Эвакуация останков составляла отдельную проблему в условиях плотного городского движения… Напасть не была специфически нью-йоркской: лондонская Times в 1894 году предрекала, что к началу 1950-х средняя высота навозных куч на улицах британской столицы достигнет 9 футов (2,74 метра). Аналогичный нью-йоркский прогноз говорил о кучах высотой до третьего этажа на всех улицах к 30-м годам… В 1898 году мэры крупнейших мегаполисов Европы и США собрались в Нью-Йорке на первую международную конференцию по городскому планированию, где вопрос о скоплении навоза был объявлен центральным. Обсуждать его предполагалось 10 дней, но на третий день делегаты разъехались, признав проблему нерешаемой.

В исследованиях, на которые ссылаются фрикономисты, сообщается, что проблема с человеческим дерьмом в Нью-Йорке той поры была ничуть не меньшей. Централизованной канализации не было, и жители многоквартирных домов гадили в ночные горшки, содержимое которых, вопреки предписаниям городских властей, чаще всего выплескивали из окон прямо на улицы. В книгах по этикету той эпохи нью-йоркским барышням предписывалось в любую погоду ходить по улицам с раскрытым зонтиком, чтобы защититься от подобных «осадков». Кавалеру, сопровождающему даму, следовало идти ближе к домам, чтобы принять удар на себя, а для защиты рекомендовались шляпы с широкими полями… Ни из художественной литературы тех лет, ни из кадров хроники, ни из кино о той эпохе (даже таких социально ориентированных фильмов, как «Однажды в Америке» или формановский «Рэгтайм») всех этих подробностей, разумеется, не выяснить. А YouTube и Flickr в те времена еще не существовали. Поэтому узнать о таких подробностях нью-йоркского быта мы можем лишь случайно. С одной стороны, казалось бы, невелика потеря: без этих деталей, ей-Богу, можно было бы жизнь прожить и особо не пожалеть. Но, с другой стороны, подобные открытия обнаруживают скудость и приблизительность наших представлений об условиях жизни даже в самые недавние эпохи. А без понимания этого жизненного фона трудно понять и многие исторические события, которые на нем разворачивались.

Впрочем, будет ли легче разобраться в наших временах потомкам, вооруженным текстовыми и мультимедийными свидетельствами о нашей эпохе, я тоже не вполне уверен. Если вдуматься, мы ведь и сами не слишком много понимаем о временах, в которых живем. Нам, например, доподлинно не известно, существует ли глобальное потепление, чем оно в итоге чревато и спасает ли нас от него Киотский протокол (впрочем, есть надежда, что в этой проблеме наука рано или поздно разберется успешней, чем это ей удавалось до сей поры). Но есть и другие сюжеты из нашей повседневной жизни, о которых мы, казалось бы, очень много читаем в прессе, а всей правды о них не узнаем, быть может, никогда. Это не только убийства Кеннеди, Листьева или Политковской, шпионские скандалы, дело о захвате Arctic Sea или резня в Сребренице. Но, в сущности, каждое второе сообщение об аресте того или иного российского деятеля по обвинению в мошенничестве или коррупции, попадающееся на газетных полосах, лично меня заставляет гадать: то ли он в самом деле нарушал закон, то ли не вовремя перешел дорогу серьезным людям с правильными связями... Если здесь и сейчас подобные вопросы остаются в общем случае без ответов, то какой YouTube и какой Flickr поможет в них разобраться потомкам? И захотят ли разобраться.

«У нас все больше знаний, но все меньше способности к трезвой оценке», — жаловался Далай-Лама в «Парадоксах нашего времени». Остается лишь надеяться, что два этих показателя не связаны между собой какой-нибудь обратно пропорциональной зависимостью.