Максим Котин: Побег из Москвы

До того как было слово, я имел большие планы на выходные и даже отказал жене в поездке в хозяйственный магазин. Дел было и правда невпроворот. На людей в масках я посматривал свысока — дышалось хорошо. Я даже открывал на ночь форточку.

Дым от лесных пожаров, гарь и пониженную видимость я просто добавил в свой список нелепых сложностей московской жизни. Русские должны страдать, чтобы планета не перевернулась. И неважно, от чего: от непогоды, от погоды ли. А москвичи, соответственно, должны страдать больше других за грехи свои.

Но после того как слово было произнесено, от всех моих планов остался только один — смотать удочки. Последние часы в Москве я провел, задраив квартиру, словно подлодку, которая готовится к погружению. Казалось, что каждым вздохом, который я делал, я себя убивал.

Себя, в общем, не жалко. Но не сына.

Я позвонил родителям в Петербург. «У нас дыма нет, в Ленинградской области пожаров в этом году вообще меньше, чем обычно», — отрапортовал отец. В его голосе слышалась фирменная питерская гордость, с которой петербуржцы любят сообщать обо всех преимуществах северной столицы.

Билетов на скоростной поезд, однако, уже не было. Самолет казался не вариантом, потому что самолеты то ли летали, то ли не летали, с ними, в общем, было непонятно. Я решил вывезти семью в Питер на машине, хотя права я получил чуть больше года назад и никогда прежде не проводил за рулем больше трех часов.

Чтобы воплотить мой план в реальность, нужно было забрать жену и ребенка с дачи и рано утром выдвинуться в направлении трассы. В полпервого ночи я, однако, еще стоял в пробке в область, едва переехав за кольцевую. Только проехав 50 километров и снова оказавшись в пробке, я начал осознавать, что слово «эвакуация» произнес вслух не я один.

Утром дым немного развеялся, чувство опасности ушло, появились предательские мысли: а может все не так плохо. Теща поддалась и в последний момент решила остаться. Мы с женой сказали друг другу, что по крайней мере будет приключение.

Приключения начались практически сразу: ребенку стало плохо, а мы заблудились, запутавшись в областных шоссе. В итоге на трассе мы оказались только за полдень.

Готовясь к поездке, я успел почитать, что пишут в интернете про путешествия из одной столицы в другую на машине. Оказалось, там целый мир. Человеческой цивилизацией с помощью технологий веб два ноль накоплены фундаментальные знания по этому вопросу.

Я уяснил главное: если хочешь доехать, ехать надо быстро. Однако реальность оказалось не такой, как описывалась она в интернете. Разогнаться не получалось даже при большом желании, потому что мы постоянно попадали в пробки.

Буквально на каждом мосту в Тверской области шел ремонт, который сужал дорогу до полосы в каждое направление. При том количестве участников московской эвакуации, какое выбрало питерское направление, это оборачивалось длинными унылыми пробками.

Я тридцать три раза проклял этих влиятельных жрецов современного мира, которые носят желтые безрукавки и поклоняются великому строительному богу. Вместо того чтобы ремонтировать мосты по одному и быстро, они ремонтировали их сразу все и долго. В условиях пожаров эта тактика показала свою полную несостоятельность.

Уехать за сотню километров от Москвы и попасть в пробку мне казалось верхом абсурда, и я даже задался вопросом, не стоило ли поехать ночным поездом. Потом я представил себя на месте местного жителя. Жить в сотнях километров от Москвы и все равно стоять в пробке — что может быть нелепее?

Всегда полезно посочувствовать людям и осознать, что у тебя не так уж все плохо.

К вечеру мы должны были оказаться в Петербурге, а только подъезжали к Новгороду. Решили заночевать и продолжить путь на следующий день. Найдем какую-нибудь пафосную гостиницу, посмеемся над нелепыми интерьерами, съедим на завтрак что-нибудь дорогое и невкусное — и вперед.

В первой гостинице нам, однако, дали от ворот поворот: все места заняты. Во второй отправили в третью, где вроде бы еще были места. Когда мы туда доехали, мест уже не было.

«Что у вас тут такое творится?» — спросил я. «Это не у нас, а у вас, — ответили мне взмыленные сотрудники. — Москвичи понаехали, бегут от пожаров. Все отели забиты».

От былой нашей расслабленности не осталось и следа. После одиннадцати часов пути мы валились с ног. Ребенку уже час как нужно было спать.

Мы стали кружить по городу и звонить в гостиницы. Мне обычно в таких вещах не везет, но в одном отеле в этот раз произошло чудо: удалось урвать два одноместных номера на разных этажах, только что снятых с брони. Кто пришел раньше на пять минут и на пять минут позже меня, остались с носом.

Среди них, кстати, оказался мужчина, который приехал из Петербурга и хотел заночевать в Новгороде. Беглецы от пожарищ смотрели на него то ли как на полоумного, то ли как на преступника.

Когда я проснулся утром и выглянул в окно, увидел картину: на парковке отеля стоит машина с опущенными стеклами, и в ней спит мужчина. Очевидно, такого нашествия москалей Новгород не видел со времен штурма города войсками Ивана Грозного.

Утро поражало непривычной ясностью. Было все видно. Правда, когда мы дошли до кремля, где сын окунул ноги в зеленую, как напиток тархун, воду Волхова, появилась знакомая дымка. В воздухе начал если не чувствоваться, то угадываться запах гари.

Еще накануне мы подумывали, не остаться ли здесь на недельку. В полдень мы снова прыгнули в машину.

Дым гнался за нами. И на второй день пути я уже ощущал себя кем-то вроде героя фильма «Война миров» с Томом Крузом. Фильм этот, в общем-то, посвящен истории о том, как отец-неудачник пытается спасти своих детей. У нас с ним теперь было много общего.

Мостов больше не ремонтировали, я вдавил педаль в пол. Машина понеслась мимо покосившихся деревянных домиков, пока еще не испоганенных заморским сайдингом. И, слушая, как жена распевает с сыном песенки, я осознал, что достиг абсолютного счастья.

Во всяком случае, я попал в ситуацию абсолютного счастья, хотя и предположить не мог, что условиями ее возникновения окажутся простые лесные пожары и нехватка в деревнях такого примитивного инструмента, как пожарная рында.

Эти условия возникновения счастья, которые невозможно было подобрать в запутанной столичной жизни, оказались удивительно просты.

Ты — за рулем своего собственного автомобиля. Рядом с тобой — жена и ребенок. У тебя одна единственная цель — вывезти своих любимых людей из зоны поражения.

Что будет потом, неважно. Что было раньше, не существенно. Нет никаких других дел, никаких других проблем.

Нет мучительных попыток самоопределения, нет клубка неразрешимых вопросов, нет тяжести ответственности за обязательства, которые ты не в силах выполнить.

Есть просто руль, дорога и детские песенки, которые твоя жена и сын весело орут тебе в ухо, перекрикивая дорожный гул и истерический вой кондиционера, который не справляется с этим пеклом.

Когда я переступил порог дома моих родителей, мама пожала мне руку и сказала, что она мной гордится. Отец, который водит машину с советских времен, никогда не решался на такие дальние путешествия. Я бы, впрочем, тоже вряд ли бы решился, если бы не беда.

Вечером мы с женой оставили ребенка с дедушкой и бабушкой. Отправились прогуляться. Зашли в магазин. Пока жена примеряла босоножки, по радио передали, что Петербург впервые за лето накрыл дым от лесных пожаров.