Владимир Паперный: Где Давид с пращой, когда он нужен?
Он перекроил лицо города. По мановению его руки исчезали старые кварталы вместе с их обитателями и на их месте возникали автомобильные развязки, башни офисов и элитарное жилье. Его реальная власть простиралась далеко за рамки его официальной должности. Он практически не подчинялся никому. Все его грандиозные начинания в конечном счете приводили к его личному обогащению, но им двигала не жажда наживы, а скорее опьянение властью и возможность трансформировать город, который он искренне любил.
Читатель уже, конечно, догадался, о ком идет речь. Да, это именно он, могущественный планировщик и застройщик Нью-Йорка Роберт Мозес. Без него в Нью-Йорке не было бы здания ООН, не было бы многих мостов (Triborough, Verrazano), не существовало бы многих магистралей (West Side Highway, Long Island Parkway), не было бы всемирных выставок 1939 и 1964 годов и многого другого. За 44 года своей деятельности, занимая различные должности в разнообразных полуправительственных комитетах и комиссиях, часто изобретенных им самим, иногда занимая до 12 разных постов одновременно, он превратил Нью-Йорк из города пешеходов в город автомобилей. Общая длина построенных им шоссе превышает все фривеи Лос-Анджелеса, но если в Лос-Анджелесе дороги строились в основном на месте бывших апельсиновых рощ, то в Нью-Йорке их приходилось прокладывать по живому, разрушая кварталы, этнические общины, переселяя людей. «Строитель, — высокомерно заявлял Роберт Мозес, — который способен разрушить гетто, не выселяя людей, подобен повару, который может приготовить омлет, не разбивая яиц».
Ему очень помогла холодная война. В 1956 году Эйзенхауэр подписал документ (National Interstate and Defense Highway Act), по которому вся Америка должна была покрыться сетью скоростных автодорог для быстрой переброски войск в случае вторжения русских. Уолт Дисней, большой друг Мозеса, немедленно откликнулся на эту идею несколько шизофреническим девятиминутным мультиком на тему порожденного хайвеями светлого будущего, очень советую посмотреть. Кстати, в фильме эти футуристические хайвеи приводят к взаимопониманию между народами и, по существу, заканчивают холодную войну.
Именно эта сеть автодорог и разрушила американские города. Белое население, стараясь быть подальше от этнических гетто, переселялось все дальше и дальше от центра города, а оплаченные правительством скоростные магистрали делали это возможным. До поры до времени, разумеется. Довольно скоро эти магистрали оказались забитыми до такой степени, что проехать по ним в часы пик стало так же невозможно, как в Мехико или Москве.
Жемчужиной творчества Мозеса должна была стать магистраль, соединяющая Нью-Джерси с Лонг-Айлендом, от туннеля под Гудзоном до мостов через Ист-Ривер — The Lower Manhattan Expressway, сокращенно Lomex. Для осуществления проекта требовалась самая малость: снести 416 зданий, выселить 2200 семей, ликвидировать 365 магазинов и 480 мелких бизнесов. В 1940 году стоимость проекта оценивалась в 22 миллиона. Постепенно количество миллионов выросло до 150, но для Мозеса это были смешные суммы. Все было готово, чтобы начать работы.
Смерть проекта явилась в лице скромной 50-летней журналистки, которая, хотя и была замужем за архитектором, сама никакого специального образования не имела. Ее звали Джейн Джейкобс, и ее единственным оружием была опубликованная ею в 1961 году книга «Смерть и жизнь великих городов Америки». Все люди, писала Джейкобс, делятся на автомобилистов и пешеходов. Так называемые эксперты планируют города для автомобилистов. Нас, пешеходов, игнорируют. Не пора ли нам начать отстаивать свои права?
Поразительно, какое количество людей откликнулось на ее призыв. Ее поддержал знаменитый Льюис Мамфорд, в то время архитектурный критик журнала The New Yorker, несмотря на то что Джейкобс обругала его в своей книге. Боб Дилан специально для нее написал песню протеста, где рифмовались названия всех улиц, которые Мозес собирался уничтожить. Джейкобс удалось собрать такую мощную оппозицию проекту, что всесильный Мозес, со всеми своими деньгами и связями, ничего не смог сделать. Когда практически вся пресса выступила против проекта, мэру Нью-Йорка Роберту Вагнеру ничего не оставалось делать, кроме как положить проект под сукно. Борьба продолжалась еще несколько лет, во время одной акции протеста Джейкобс была арестована, но 16 июля 1969 года новый мэр Нью-Йорка Джон Линдсей торжественно объявил, что «проект мертв».
Это была победа Давида над Голиафом.
Я задаю себе вопрос: почему была бессильна оппозиция, когда сносили Военторг, когда жгли Манеж, когда превращали в развесистую клюкву баженовские постройки в Царицыно, когда уродовали Планетарий, Средние торговые ряды, гостиницу «Москва» — список можно продолжать до бесконечности. Мне говорят: ну что ты хочешь, у нас в России власть не интересуется мнением прессы, а пресса не интересуется мнением жителей. Я в это не верю. В Америке Джозефа Кеннеди власть тоже не интересовалась мнением прессы, но в Америке Джека Кеннеди ей уже пришлось заинтересоваться. Все дело в количестве. Если сказать себе: Москва уже настолько изуродована, что нет смысла бороться, ведь хуже уже быть не может, — то станет намного хуже.
Голиафы побеждают. Где Давид с пращой?