Владимир Паперный: Не пора ли приглашать варягов?

Не надо быть знакомым с теорий очередей и законом Пуассона, чтобы догадаться: первая очередь пройдет быстрей. Следующий вопрос: почему очередь первого типа никогда не возникнет в московском метро и вполне может возникнуть в Вашингтоне, Берлине или Пхеньяне? Очевидно, что дело не в политическом строе: США, Германия и Северная Корея в этом смысле заметно отличаются. В чем же?

Это вопрос самоорганизации группы. С точки зрения интересов группы, чем выше степень самоорганизации, тем лучше, то есть очередь первого типа предпочтительнее. С точки зрения физически сильного члена группы, второй тип очереди лучше: вся очередь пройдет медленнее, но лично я пройду быстрее.

Пример из наземной жизни. Правила уличного движения придуманы, чтобы оптимизировать движение и увеличить пропускную способность улиц и перекрестков. Если все водители будут соблюдать правила, средняя скорость передвижения по городу увеличится. Но если ваш Ferrari разгоняется до 100 км/час за 3,6 секунды, вам может прийти в голову объехать стоящие у светофора машины по встречной полосе и попытаться вырваться вперед. Эта же светлая мысль одновременно придет в голову владельцам Porsche, Lamborghini и еще десятку владельцев автомобилей попроще. Результат: столпотворение, гудки, страшный мат и помятые бамперы.

Вот более загадочный случай. В поселке Одинцово человек строил себе дом. Строительный мусор регулярно выбрасывался за забор прямо на дорогу, по которой ездили все, включая владельца дома. Что заставляло владельца заваливать мусором дорогу, по которой он ездил сам?

Ответ: для него существуют два резко разграниченных пространства — хорошее свое и плохое общее. «Только где-нибудь поставь какой-нибудь памятник или просто забор, — говорит городничий в «Ревизоре», — черт их знает откудова и нанесут всякой дряни». Это о том же. Дрянь принесут из своего дома, где должно быть хорошо, к общему памятнику или забору, где все равно как. Эта же, извините за трудное слово, дихотомия своего и общего работает и в случае очереди на эскалатор, и в случае автомобильной пробки: свое и общее пространство, свое и общее время, свой и общий интерес.

Случай из жизни. Знакомый юноша съездил в Калифорнию и вернулся в Москву большим антипатриотом.

— Как у них все чисто, нигде мусор не навален, а у нас на даче, около станции, на центральной площади, куча мусора высотой в двухэтажный дом, и все время растет.

Мы с ним идем по Ленинскому проспекту. Свой монолог он произносит, поедая банан. Кожуру от банана небрежным баскетбольным жестом бросает в урну, но не попадает и, не останавливаясь, продолжает:

— Ну как жить в этой стране варваров!

— Подожди, — останавливаюсь я. — Ты что, не подберешь эту кожуру?

Он тоже останавливается и смотрит на меня с недоумением. Потом смеется:

— Шутишь, да?

— Нет.

— Не, ну ты что, серьезно?

— Ты не понимаешь, что куча мусора состоит из множества мелких предметов, каждый из которых кто-то не подобрал?

Он растерянно улыбается, все еще не веря, что я не прикалываюсь. Мама этого юноши, которая все время молчала, внимательно прослушиваясь к нашему разговору, внезапно срывается с места, подбегает к кожуре и бросает ее в урну.

В сознании юноши есть явный дефект: он не видит связи между индивидуальным и коллективным поведением. Свое и общее разделено у него в голове непроходимой границей. Мама, как можно догадаться, не внушила сыну идею личной ответственности за свои поступки. Ему не пришла в голову мысль подобрать кожуру от банана, потому что он знает, что кто-то ее подберет, в данном случае мама. Это, скорее, даже не знание, а привычка. Он вообще не думает на эту тему, и его удивляет, когда кто-то, в данном случае я, на эту тему заговаривает.

Его позицию, хотя сам он ее не формулирует, можно изложить так. Вот когда мне создадут чистоту, как в Калифорнии, тогда я буду бросать кожуру в урну, а среди этих варваров стараться не надо.

Так же думает водитель Ferrari: пусть мне сначала создадут нормальные дороги и поставят нормальных ментов, тогда я буду ездить так, как я езжу в цивилизованных странах. Примерно то же самое думает человек, расталкивающий всех локтями перед входом на эскалатор. Попав в берлинское метро, он, скорее всего, будет вести себя по-другому. Может, их всех воспитывала одна и та же мама?

Идея простая. Пусть кто-то — мама, дядя, хорошее правительство, добрый царь — сначала создаст мне цивилизацию, тогда я буду вести себя цивилизованно, как я веду себя в цивилизованных странах, а пока — не дождетесь.

Кто же создаст нам цивилизацию (или сделает из нас организованную группу, что то же самое)? Не пора ли приглашать варягов?