Алексей Учитель и Владимир Машков обсудили с участниками проекта фильм «Край»

Анна Качуровская, модератор: Мне кажется, это довольно страшная история, как люди могут жить в аду, в котором все человеческое кажется ненормальным. В таких условиях не может быть любви, детей и любое проявление человеческого чувства выглядит нездоровым. Правильно ли я поняла?

Алексей Учитель, режиссер: Я очень хотел, чтобы к концу фильма всех этих людей было жалко. Чтобы зрители выходили с этим из зала. А то мы иногда вдруг начинаем ненавидеть кого-то, особенно если это касается какой-то национальности или еще чего-то такого — для меня было важно, что когда приходит большое несчастье или большая любовь, то почему-то нам становится неважно, на каком языке говорит этот человек. Только если нашему человеку сильно дать по башке, он немножко приходит в себя и начинает глядеть на мир другими глазами. Это тоже есть, к сожалению.

Денис Зайцев, участник проекта «Сноб»: Расскажите немножко про историю этих съемок. Она ведь наверняка была непростой.

Алексей Учитель: У меня раньше никогда не было такой сложной картины. Даже масштабы самой съемочной группы: на съемку выезжало минимум 150 человек плюс актеры, плюс массовка иногда по 500 человек. Автоколонны растягивались больше чем на километр, плюс четыре паровоза (мы к ним относились как к актерам). «Тяжело» — не то слово. Когда мы придумывали, как снимать гонки паровозов, нам надо было выбрать прямой участок дороги километров на 30-40, с двумя колеями, деревянными шпалами и параллельной автомобильной дорогой рядом — по ней должна была двигаться одна из камер. Во время съемок мы с помощью РЖД с десяти утра до шести вечера останавливали на дороге все движение. Нас сначала проклинали, а потом привыкли. В один из дней вечером прозвучала команда из центральной диспетчерской: заканчивать съемки. А мы еще не досняли то, что мне хотелось снять. Я говорю: «Продолжаем снимать». Чиновник с этой дороги говорит: «Меня уволят». Но я настоял на том, чтобы мы закончили съемку. Этого человека действительно уволили, потому что мы опоздали на полчаса, и составы уже встали. Только благодаря нашим связям с руководством РЖД с большим трудом удалось его восстановить. То есть эта была не просто усиленная работа — я лично заходил за край.

В последний съемочный день мы все могли погибнуть. Мы снимали последний кадр. Паровоз стоял на склоне, подпертый башмаками. А внизу сразу за склоном — резкий поворот. И вдруг этот паровоз тронулся и начал набирать скорость. А управлял им только Володя. Начались крики, сбили осветительные приборы. Тут в паровоз вскочил машинист Паша Некрасов и начал что-то крутить-вертеть и остановил его у самого поворота. Он сказал потом, что еще 15-20 секунд — и паровоз слетел бы с рельсов.

Владимир освоил два вида паровозов. Все, что он делает на экране, — это на самом деле он сам. Владимир Иванович Якунин вручил ему официальное удостоверение машиниста за номером 100.

В фильме есть кадры, когда из бани выбегают два полуголых человека. Нужна была женщина, которая голой в 25-градусный мороз выбежит из горящей бани — мы ее по-настоящему поджигали. Выстроили человек 30 женщин, и я должен был кого-то из них убедить это сделать. Я говорю: «Нужен кто-то из вас, кто это сделает». Все 30 сделали два шага вперед. Не потому что им хотелось покрасоваться, а потому что мы им какую-то энергию передавали.

Илья Кухаренко: Мне показалось, это очень искренняя работа. Но почему Алексей Учитель, имя которого скорее ассоциируется с камерными, тонкими фильмами про какую-то прекрасную эпоху, вдруг взял в круг своих значений такие несвойственные ему прежде темы и образы?

Алексей Учитель: В каждом своем фильме я стараюсь не повторяться. Если меня ассоциируют с чем-то, я хочу сделать что-то совершенно противоположное. Каждое кино я начинаю с чувством, что я этого не умею, что я не знаю, как это сделать. Думаю, что когда у человека есть ощущение, что он все умеет, то результат может быть хуже.

Я никогда понятия не имел, что когда-нибудь буду снимать гонки паровозов — кстати, это первый такой опыт в мировом кино.

Елена Сигарева, гость проекта «Сноб»: Как вы пришли к этой теме? Это был ваш личный интерес, сценарий или что-то еще?

Алексей Учитель: Я много слышал о нашем авторе сценария Саше Гоноровском. Я позвонил ему и предложил встретиться. Он принес страницу, на которой было много строчек по три-четыре слова. И я там прочитал два предложения: «Гонки на паровозах» и «Немецкая девушка, которая не знала, что шла война». Там еще было около 50 фраз, описывающих самые разные ситуации. Но мы выбрали эти два момента, и дальше началась работа над сценарием.

Наташа Барбье: Я хотела бы сказать вам спасибо за чудесный фильм, который для меня прежде всего фильм о любви, которая ярче всего раскрывается в нечеловеческих, экстремальных обстоятельствах. А вопрос у меня к Владимиру Машкову. Помимо того, что вы прыгали в ледяную воду, таскали эти страшные бревна, управляли паровозом — видно, что все это сделано очень честно, — что еще эта роль дала вам с точки зрения актерской профессии?

Владимир Машков: Я уверен, что бытие определяет сознание. Если человек в течение целого дня держит в руках лопату, он и двигается, и живет по-другому. Это было очень увлекательно: профессия позволяет тебе заниматься такими вещами, которых ты никогда бы не сделал в жизни. К паровозу я относился как к дракону, которым я могу управлять.

Столь осмысленный материал приводит в замешательство. Тебе нужно услышать задание. Я себя надрессировал. Алексей Ефимович иногда по 20 раз просил сказать всего одно слово. Я проходил все этапы: от внутренней истерики до иронии и желания выпить водки и уйти, — но вдруг что-то с тобой происходит, и ты понимаешь, что наверняка это было необходимо.

Алексей Михайлов (Корнеев), участник проекта «Сноб»: Понятно, что герой очень любит паровозы и хочет их завести, но все же что им движет?

Владимир Машков: Этот человек обладает невероятным запасом неизрасходованной страсти, так присущей русскому человеку. Страсти, иногда граничащей с безумием. Как и Левша, мы тоже иногда задаемся вопросом: « А зачем это нужно?» Вот этот человек такой же.

Я родился в Туле. Мой дед — машинист паровоза в тульском депо. Он прошел Гражданскую войну. Я видел его, когда мне было года три, но я все время слышал о паровозе и понимал, что это какой-то невероятный, железный человек. Это мое ощущение вот этих страстных людей, которые получили какой-то ген победителя — он и ведет их по жизни.

Диана Климовских, участник проекта «Сноб»: Когда была закончена работа над фильмом, вы испытали опустошение, облегчение или что-то иное?

Алексей Учитель: Поразительно, что после окончания съемок прошло уже почти полтора года, а Владимир с тех пор не снялся ни в одной картине. Это значит, не отпускает. Там не может не быть опустошения.

Владимир Машков: Да хватит уже сниматься. Край. Какие-нибудь есть еще профессии хорошие? Хватит.