Иосиф Раскин об обезболивающей любви
С того уже довольно удаленного во времени момента, когда идея поверить алгеброй гармонию, а душевные состояния — химией и физикой, перестала быть нонсенсом, и любовь, и боль пользуются постоянным вниманием людей науки. И вот есть люди, которые просыпаются по утрам, чистят зубы, принимают душ и потом идут на работу заниматься любовью. Да, я говорю о самой древней профессии — антропологии, а именно об ученых, которые называются иногда сексологами, а иногда психологами. Лет десять назад они получили в руки замечательную игрушку — динамическую функциональную ЯМР-томографию, которая позволяет буквально видеть процесс возбуждения различных отделов мозга при различных душевных состояниях. Тогда же выяснилось, что любовь активирует тот же набор нейронов, что и опиаты и кокаин: систему награды, которая осуществляется в лимбическом отделе коры головного мозга. И, естественно, возник вопрос о болеутоляющем воздействии любви, которое и попытались смоделировать доктора Артур Арон и Шон Маккей в работе, результаты которой описаны в свежей статье в научном журнале PLoS One.
Но прежде всего давайте определим понятия, иначе у нас будет лирическая болтовня, а не суровая физическая дискуссия о превратностях любви. Моя любимая дефиниция любви принадлежит Шерлоку Холмсу в исполнении Василия Ливанова и состоит из возведения очей горе, легкого пожимания плечами и того неописуемого волнообразного движения рукой, которое придает законченную прелесть этой невербальной конструкции. Но для последующего изложения нам придется принять определения, используемые учеными для обозначения изучаемых ими явлений. Так вот, согласно исследовательнице любви доктору Хелен Фишер (Helen Fisher) из Рутгерского университета существуют три отдельные, хотя иногда и переходящие друг в друга сущности.
1. Недифференцированное сексуальное влечение, чистое и бескорыстное желание трахнуть все, что движется, вне зависимости от возраста, пола и социального происхождения, называемое по-английски lust, а по-русски ругательным словом «похоть», хотя ничего плохого в этом как раз нет.
2. Романтическая любовь, которая так и называется на всех языках; характеризуется, по Фишер, эйфорией, когда дела идут хорошо, ужасающими перепадами настроения, когда они идут плохо (как мне это знакомо), навязчивыми мыслями и интенсивным желанием быть вместе именно с этим определенным индивидуумом, невзирая (в силу временной слепоты) на все его недостатки. Вроде бы должна проходить за полгода или около того, когда становится ясно, пан или пропал.
3. Привязанность (Аttachment) — ощущение стабильности, которое позволяет терпеть постоянного партнера, по крайней мере до тех пор, пока не вырастут дети, и только потом откусить ему голову.
Тот факт, что сильные стимулы — голод, опасность для жизни — изменяют ощущение боли, известен давно. Классический пример (из старинного учебника физиологии): кошка, которой мерзавцы в белых халатах впрыснули скипидар в ногу, щадит ее обычно, но только при виде мыши бросается на добычу на всех четырех.
От боли и сопутствующих переживаний можно отвлечь.
Шил я как-то рану на лбу молодому человеку под местным обезболиванием. При этом присутствовала его девушка, и пациент был полный герой до приблизительно четвертого стежка, когда он вдруг посерел, покрылся потом и явно собрался грохнуться в обморок, что совершенно не входило в мои планы. Пришлось применить метод, известный в специальной литературе как «заговорить зубы». Я срочно спросил, чем он занимается в свободное от расшибания собственного лба время: выяснилось, что мальчик — дизайнер одежды и только что запустил собственную линию джинсов. Остаток процедуры прошел на ура под детальное обсуждение нравов мира высокой моды города Нью-Йорка, по сравнению с которым бразильские леса, где живет много диких обезьян, просто детский сад.
Но изменит ли ощущение боли воздушная романтическая любовь? Выяснилось что да. Студенты Стэнфордского университета, находившиеся в острой фазе романа и вызвавшиеся быть подопытными кроликами, испытывали значительно меньшую боль (им слегка прижигали руку), если они разглядывали в этот момент фотографию любимого существа. Боль, кстати, уменьшалась тоже, если их отвлекали интеллектуальными задачами, но при этом происходила активация совсем других отделов мозга. Задачи действовали, естественно, через кору, а любовь — путем стимулирования гораздо более древних структур центра — the reward centers.
Возникает естественный вопрос: ну и что? Пришло уже время выписать страждущему человечеству вместо оксиконтина страстную любовную связь (одну прописью) на три месяца, употреблять два раза в день после или вместо еды, при появлении осложнений (см. приложенный буклет) немедленно обратиться к лечащему врачу? Боюсь, что романтическая любовь — это такой непредсказуемый, неуправляемый и неоправданно дорогой процесс, с такими серьезными осложнениями, включая летальные исходы (см. Shakespeare, W. , и других авторов, библиография на 116 листах высылается по требованию), что ни одно разумное министерство здравоохранения эту методику не утвердит. Разве что Мэрилин Монро попросит лично министра за закрытыми дверями.