Евгения Кандиано: Мы вправе истребить комаров
К концу этого года в Малайзии выпустят в природу генно-модифицированных комаров, выведенных в лабораторных условиях. Мутация вызывает такие изменения в геноме самцов, что они, свободно скрещиваясь с самками, дают начало нежизнеспособному потомству, которое умирает быстрее, чем достигает половозрелого возраста. Такие личинки выживают только в том случае, если получают тетрациклин — сильный антибиотик широкого спектра действия. Таким образом, жизнь генно-модифицированных особей в лабораторных условиях поддерживается легко, а в природных условиях они погибают уже во втором поколении. Поскольку, как показали эксперименты, самки не отличают природных самцов от выведенных и в 50% случаев выбирают лабораторных комаров, то ученые ожидают очень быстрого сокращения комариной популяции. В ходе первого эксперимента в двух малазийских провинциях будет выпущено 2-3 тысячи комаров. В конечном счете ученые надеются ограничить рост популяции этих насекомых, а возможно, и свести их численность на нет.
Конечно, комаров любить сложно, но откуда желание истребить целый вид? Для столь радикального шага есть серьезные причины. Дело в том, что эта разновидность комаров является разносчиком лихорадки денге, против которой нет специфических средств лечения, а число случаев этого заболевания за последние несколько лет удвоилось. На сегодняшний день лихорадка денге распространена в более чем 100 странах и 2,5 миллиарда человек находятся в группе риска. Болезнь ежегодно уносит до 5 миллионов человеческих жизней.
Тем не менее естественно возникает вопрос: а вправе ли мы взять и стереть целый вид живых существ с лица земли? И каковы будут последствия исчезновения вида? Ведь в природе практически все биологические виды выстроены в так называемые пищевые цепи. Это означает, что один биологический вид питается другим биологическим видом и одновременно сам является пищей для третьего. Такой вот круговорот биомассы...
Поэтому интуитивно кажется, что исчезни какой-либо вид — тут же трофическая гармония будет нарушена. В одном из летних номеров журнала Nature был опубликован обширный обзор о том, какие потери понесет природа, если вдруг исчезнет все семейство комаров.
История этого племени продолжается уже более 100 миллионов лет. В настоящее время существует около 3500 видов различных комаров, но кусаются далеко не все, а лишь около 200 видов. При этом кусаются только самки, которые стремятся подарить жизнь новому поколению кровососущих.
Комары — создания вездесущие и освоили все континенты, кроме Антарктиды. Ими питаются другие насекомые, пауки, ящерицы, саламандры, лягушки и птицы, а личинками комаров — различные виды рыб.
Однако многие ученые сходятся на том, что экосистемы планеты легко перенесут исчезновение москитов: у большинства поедателей москитов есть в меню и другие опции. И если комары исчезнут, хищники легко переключатся на оставшихся насекомых, тем более что многие из них предпочтительнее с точки зрения количества калорий: ну как можно сравнить кроху комара и толстенького упитанного мотылька?
Единственным узкоспециализированным хищником являются рыбы рода гамбузия, которые предпочитают личинок комаров всей остальной пище. Соответственно, может случиться, что они не перенесут исчезновения любимого блюда. Но люди исходно и разводили их для того, чтобы как-то бороться с комарами.
Наибольшие изменения в экологии может принести исчезновение комаров в тундре, где в короткие летние месяцы их биомасса очень велика. Но ученые утверждают, что даже и здесь они не являются основной пищей для птиц, так как их не находят в больших количествах в птичьих желудках.
Наша нелюбовь к комарам очень сильна, я думаю, в глубине души многие люди мечтают о мире без комаров. И у нас есть для этого основания. Это сильные противники. Они чувствуют наш запах за 3 километра и могут преодолевать до 64 километров за раз в поисках пищи. А размножаются они не то что мы: самка малярийного комара откладывает до 280 яиц каждые два-три дня. Они являются разносчиками множества заболеваний, передающихся с кровью, например малярии, желтой лихорадки, лихорадки денге, энцефалита. И наша с ними война длится уже давно. Например, в начале ХХ века уничтожение комаров позволило сократить случаи заболевания желтой лихорадкой и завершить строительство Панамского канала. А употребление инсектицидов, в том числе и ДДТ, позволило США полностью избавиться от малярии к 1949 году. Генные модификации кажутся намного более безобидным средством, чем инсектициды. В отличие от, например, ДДТ, который является сильным ядом не только для насекомых, но и для птиц, рыб и растений, генные модификации напрямую воздействуют только на целевую популяцию.
Однако ученые допускают возникновение непредусмотренных последствий от применения генных модификаций, поэтому такие эксперименты проводятся под контролем.