Три главных детских травмы
1. Хочешь язву?
Если бы я росла в Британии и какие-нибудь social services застукали бы меня за выплевыванием гречки, то в Daily Mail точно бы появился заголовок Girl Aged Four Suffers Eating Disorder. «Что, хочешь язву заработать?» — так меня пугали, когда я отказывалась есть всякую кашу и борщи.
Однажды папа засовывал в меня манную кашу с малиновым вареньем. Дело было на природе, и на варенье села оса. Мои жесты отчаяния — я видела, как оса медленно, но верно въезжает в мой рот, — папа воспринял как привычное нежелание этого худого ребенка есть. Так и ходила с распухшей губой, а мое унижение на целые сутки стало заметным для окружающих.
Утром я просыпалась с котлетой от ужина за щекой, во время дневного сна там же оставалась гуща супа. У меня было много утверждений про еду, которые я выдавала за абсолютную истину: «Нельзя есть еду красного цвета», «Нельзя есть твердое», «Нельзя есть, когда тебе не читают». Читали, рассказывали истории, кричали, обижались, ставили в пример младшую сестру, оставляли за столом одну, запихивали в меня еду, уговаривали. Про красное особенно обижался папа, растивший на даче клубнику только для того, чтобы у меня были витамины. Про твердое отказывалась принимать во внимание бабушка, чьи котлеты на самом деле были лучшими на земле (я это поняла лет через пять). Я тоже обижалась, кричала, сидела за столом часами и хранила еду за щеками, только чтобы ее не глотать. Единственное, чего все мои родственники не делали никогда, — не произносили простую фразу: «Не хочешь — не ешь». Любящие еврейские родители не могли себе такого даже представить. А вот все это «за папу, за маму, открывает Маша рот — заплывает пароход» я до сих пор не могу слышать, когда мои друзья уговаривают своих детей.
2. С твоей внешностью нечего и думать...
Когда мне было 13 лет, одна родственница убедила меня, что, если я не сделаю пластическую операцию на носу, жизнь моя не сложится. Лет семь я точно парилась. Теперь вроде раздумала.
Меня называли в поликлинике «вареная макаронина» и «жертва Бухенвальда».
Когда мне было лет десять, моя мама в разговоре в жанре «кем стать» доходчиво объяснила, что с моей дикцией нечего и думать о работе, которая требует публичных выступлений.
3. «Надень тапки!»
Когда я была маленькой, у нас случился такой диалог:
— Вот наденешь тапочки — пожалею.
— Ну мама, ну пожалей меня без тапочек!
Меня бабушка всегда заставляла носить тапочки. Я их ненавижу. И с тех пор, как я стал совершеннолетним, их не ношу. Особенно у бабушки.