Гидон Кремер подкрасил и подсветил Иоганна Себастьяна Баха

Вступительное произведение концерта — Интермеццо из оперы «Каприччио» Рихарда Штрауса — камерный оркестр играл без дирижера, настраивал зал. И только потом под овации появился сам Кремер, чтобы закончить первое отделение концертом Робера Шумана для скрипки с оркестром.

Изначально эта вещь написана для виолончели с оркестром, переложение для скрипки сделал современный французский композитор Рене Керинг.

Как рассказал в антракте участник проекта «Сноб» Петр Гладков, работа над этим концертом была прервана попыткой самоубийства, которую Шуман предпринял в 1854 году: «Партитура осталась на столе, когда Шуман бросился в Рейн, и после этого к нормальной, активной деятельности он так и не вернулся. Этот концерт написан для виолончели, но на виолончели его сыграть практически невозможно — настолько он сложный. Некоторым виртуозам это удавалось, но в основном его играют на скрипке. Шумана, кстати, упрекали не только в том, что он не знал специфики игры на виолончели, но еще и в том, что он плохо и не полностью сделал инструментовку этого концерта. Так что этот концерт не инструментовал только ленивый».

Во втором отделении Кремер представил свой проект «Искусство инструментовки», посвященный творчеству Иоганна Себастьяна Баха и его важнейшего современного интерпретатора — канадского пианиста Гленна Гульда (1932-1982), который отличался неортодоксальным, крайне свободным отношением к исполняемым им произведениям. Кремер попросил нескольких современных композиторов сделать свои инструментовки, аранжировки или какие-то более свободные версии баховской музыки. Скажем, в ходе исполнения «Арии из Гольдберг-вариаций» В.Кисина оркестр, опустив смычки, буквально слушает запись Гленна Гульда, а потом постепенно начинает играть вместе с ним. К сожалению, акустика в Колонном зале Дома союзов из рук вон: с задних рядов кашель и скрип кресел был настолько слышнее музыки, что разница между живым исполнением и записью скрадывалась, так что многие из присутствующих в недоумении гадали, где же это на сцене умудрились спрятать рояль.

Этот проект Кремер уже представлял три месяца назад в Петербурге на фестивале «Площадь искусств». Критики не слишком лестно отозвались о нем, назвав проект топорным и ученическим.

Как сказал автор одной из инструментовок Леонид Десятников, для московского концерта Кремер сократил часть программы: «После концерта в филармонии Санкт-Петербурга была не очень панегирическая критика, и можно сказать, что она была хоть и не умная, но отчасти справедливая. Как мне показалось, Гидон ее учел. Некоторые произведения, которые слишком вольно и слишком смело вторгались в Баховскую плоть, Гидон убрал из московской программы».

После питерского концерта в адрес Кремера звучали упреки в излишнем популизме и снижении планки из желания нравиться. В частности, об этом сказал критик из «Коммерсанта». В любом случае, залом Кремер управляет мастерски. В течение всего второго отделения и двух выходов на бис, на которых Кремер сыграл Астора Пьяцоллу, овации только нарастали и в конце вечера зал аплодировал стоя.