Алексей Байер: Терпимость с кукишем в кармане

Школа, в которой я учился, была в пяти минутах ходьбы от Лубянки. Окнами она выходила на задворки училища КГБ, и мы, скучая на уроках, наблюдали, как через двор от нас на своих уроках скучают его ученики. Несмотря на такой интим с политической полицией, у нас в школе случилось ЧП. Во время процесса Даниэля и Синявского наши старшеклассники создали подпольную группу, которая расклеивала листовки в их защиту в центре Москвы.

Преступление неслыханное, но времена были более или менее вегетарианские, и власти ограничились тем, что спровадили на пенсию старушку-директора, сподвижницу Макаренко. Но зато с тех пор школа стала объектом усиленной патриотической агитации. В младших классах к нам приходил пограничник Карацупа, который, как сообщила пресс-служба ФСБ в прошлом году в честь столетия героя, задержал 338 нарушителей границы и уничтожил 129 шпионов и диверсантов.

В старших же классах выступали герои войны и чины из соседнего ведомства. Хорошо помню общее собрание, на котором кто-то крайне важный рассказывал нам о том, как опасно увлекаться враждебным «рокинроллом», специально засылаемым нашими идеологическими противниками для развращения советской молодежи. Опасность представляли также джинсы, длинные волосы и бороды.

Это был конец 1960-х и начало 1970-х, когда появились первые джинсы, «шузня» и западная музыка, когда возник «хипповый» жаргон, где каждое третье слово было вымучено из английского, а каждое второе было «мэн». В актовом зале мы слушали галиматью, которую нес наш важный лектор, но зато в коридорах и «курительных» туалетах не было предела нашему веселью и насмешкам.

Все подобные начинания властей проходили примерно так же. Мы ходили на собрания и политинформации, даже сами кого-то обличали или, наоборот, всенародно поддерживали, но вся эта фигня была нам очень по барабану. Единственное, что требовали от нас родители, — это чтобы мы не говорили того, что думаем.

Поэтому мне было интересно, как мой пятнадцатилетний сын Сэм отнесется к проходившему у них на прошлой неделе официальному мероприятию — «Ассамблее терпимости». У нас тоже произошло своего рода ЧП, правда, не в самой школе, а в университете штата Нью-Джерси Ратгерс (Rutgers Univesity). Там один из студентов в прошлом году заснял на спрятанную в комнате камеру своего соседа-гомосексуалиста в момент сексуального акта, поместив съемки «вживую» в интернете. Кончилось это трагично: сосед покончил с собой. Сам же шутник и его сподвижница-подружка оказались под арестом.

Теперь же High School нашего маленького городка, 900 учащихся 9-12 классов, собрали в спортзале. Перед ними выступала мать Мэттью Шепарда, 21-летнего студента-гомосексуалиста, который был убит в штате Вайоминг за свою сексуальную ориентацию. Г-жа Шепард уже более десяти лет ведет борьбу против hate crimes — «преступлений на почве ненависти и нетерпимости».

Им также показали видео с выступлением матери и дочери Джейса Бирда, афроамериканца, которого в 1998 году пара расистов в Техасе привязали к грузовичку и проволокли несколько миль, в результате чего он погиб.

Беседа была о том, как люди, нетерпимые к другим, обычно вымещают на них свою злобу и чувство неполноценности. Мой сын мне все это серьезно и подробно пересказал, сообщив при этом, что у них в школе не принято к тем, кто отличается от общей массы, относиться с пренебрежением.

Это не совсем так. Когда наш сын был маленький, у него была нянька родом из Сочи. Она приехала в наш городок, когда их дочке было лет 13-14. Дочка плохо говорила по-английски, и поскольку это было в начале 1990-х, она не была еще знакома с американской попсовой мишурой, которая сегодня во всех странах лезет с экранов телевизоров и из интернета. Над ней посмеивались, и она так и не смогла найти друзей в школе.

Более того, наш городок достаточно консервативен. Процентов на 40 это итальянские и ирландские католики, да и наши соседи других вероисповеданий если не набожные, то во всяком случае регулярно посещающие церковь. Городок наш голосует скорее за республиканцев, да и расовая интеграция у нас тоже хромает. В классе у моего сына минимальное число как афроамериканцев, так и детей из испаноговорящих семей.

Тем не менее даже эти вполне консервативные родители к терпимости относятся очень серьезно и детей воспитывают соответственно. Потому что современное общество —  особенно в США, но и практически везде в мире, практически во всех развитых странах и культурных, деловых и научных центрах — крайне разнообразно с точки зрения расы, культуры, этнического происхождения, сексуальной ориентации и прочих аспектов человеческого бытия. Терпимость необходима для нормального существования подобного общества и для успешного существования в этом обществе его членов.

Примерно так же, как в СССР необходимо было кривить душой и делать умное лицо в школе и на работе, держа при этом кукиш в кармане.