Линор Горалик: ...Например, природа
...Например, провизор в аптеке, рекомендуя посетителю разные средства от аллергии, вдруг со вздохом говорит: «Но я вас сразу предупреждаю — это все бессмысленно. При коммунистах были тараканы, от них никакой аллергии. А сейчас все аллергии знаете на что? На тех муравьев, которых демократы в Москве развели. Вы их не видите, а они прозрачные и везде ползают, и такие огромные, жирные. Съели всех тараканов. Демократы их сначала развели в символическом смысле, а они возьми да и поползи. И у всех на них аллергия, я в одного побрызгал лаком для волос, а он шипит и смеется. А к выборам демократы еще ос готовят, вот таких, с кулак, одно жало спереди, одно сзади. Так что вы, чем таблетки покупать, лучше эмигрируйте. Какие уж тут таблетки. У вас загранпаспорт есть?»
* * *
...Например, бойкая, в высшей степени деликатная, интеллигентная дама с мелкими химическими кудряшками, увязанными в платочек снизу вверх, беседует с подругой посреди Дорогомиловского рынка: «...Стихия, Катя, стихия! Противостояние природному катаклизму! Каждый раз думаешь про себя пушкинскими строками: И он, как будто околдован,// Как будто к мрамору прикован,// Сойти не может! Вкруг него// Вода и больше ничего! Стоишь на коленях, шуруешь вантузом, пот ручьем течет, кругом говно плавает — стихия, Катя!..»
* * *
...Например, молодой человек Т. отправляется на дачу к друзьям, большим любителям всего подлинно посконного и истинно домотканого. Из-за этой их приверженности дача располагается «в старых муромских лесах»: до ближайшего жилья девяносто километров, дровишки, вестимо, из лесу, у колодца смертным боем ругаются бабы в домотканых рубашках из магазина «Русский лен» на Арбате — решают, кому платить очередной счет за электричество. Лепота. Но в остальное-то время Т. нормальный менеджер среднего звена в сети московских ресторанов быстрого питания, и друзья у него тоже разные: есть попосконнее, а есть нормальные люди. И нормальных людей Т. с женой все время хотят обратить в свою домотканость: то туесок дикой земляники на работу принесут, то выложат в фейсбуки фотографию аиста, с ненавистью глядящего в объектив. Ну, и на дачу, конечно, зовут с большим упорством. И вот один слабый духом подчиненный Т., менеджер младшего звена в этой самой сети ресторанов быстрого питания, соглашается, садится в машину и приезжает с женою в этот домотканый рай. И им, реально, очень там хорошо: банька, водичка колодезная, каша из печи, комары такого размера, что их легко разглядеть с большого расстояния и сбить холостой пулей, так что они почти не беспокоят. Прекрасные выходные. Наступает вечер воскресенья, темнеет, пора домой — и тут у гостей не заводится машина. Сам Т. с женой ездят сюда исключительно на велосипедах, потому что в льняной рубашке даже и не потеешь. Т. пытается уговорить гостей на велосипедах возвращаться в Москву по глубокой проселочной ночи, он сам их проводит. Гости не в экстазе. Т. звонит приятелю в Москву, чтобы тот выехал машиной и забрал страдальцев. Приятель называет их «сосисками», но выезжает. Увы, через полчаса он звонит и говорит, что его машина намертво заглохла в темной канаве с колодезной водичкой. «Ты, главное, за нас не волнуйся, — говорит Т. спокойным-спокойным голосом. — Мы уже взяли две бутылки водки и выехали на велосипедах». «Сколько бутылок водки?» — уточняет приятель. «Две», — говорит Т. спокойным-спокойным голосом. «А вы сможете при этом педали крутить?» — недоверчиво интересуется приятель. «А нам же ее не пить дали, — отвечает Т. спокойным-спокойным голосом. — Нам ее дали, чтобы, когда появятся волки, облить этой водкой куртки, поджечь и отбиваться. Поджечь, значит, и отбиваться».
* * *
...Например, под окнами у инженера Ф. стали собираться собаки и всю ночь лаяться сиплыми голосами, как трудящиеся девушки у Казанского вокзала. Ф. собственными силами переместил мусорник, оставлял для собак на дальнем пустыре вкусные кости, поливал асфальт под окнами каким-то надежным средством от собак, вычитанным в журнале «Наука и жизнь» за январь 1976 года, — ничего не помогало. Черствые друзья инженера Ф. приходили к нему по вечерам в гости, громко над ним смеялись и давали идиотские советы. Наконец, инженер Ф. в состоянии полупомешательства от постоянного недосыпа написал собакам письмо. Письмо было такое: «Собаки! Вы довели меня до того, что я пишу письмо собакам!» Это письмо Ф. сложил самолетиком и сбросил вниз, в самую свору лающихся шавок. В ту же секунду лай притих, а через пять минут собаки всей своею разнокалиберной сворой молча удалились. Ф. с опаской ждал их возвращения на следующий вечер, и еще один вечер, и еще, но собаки, как порядочные люди, больше не возвращались. Увы, избавиться от друзей инженеру Ф. не удалось до сих пор.
* * *
...Например, про политика Г., известного почвенника и народолюбца, рассказывают, что в подпитии он очень душевно и поэтически рассказывает о русской природе, имеющей место у него на трехэтажной даче в верховьях Волги. Сверчки, говорит, стрекочут, как цимбалы... Соловьи заливаются, как скрипки... Река журчит, как божественная арфа... Девки крепостные поют, как ангелы...