Владимир Спиваков: Критики незаслуженно унижают людей

В квартире Елены и Джулиана Лоуэнфелдов, знакомой многим участникам проекта «Сноб» по ежегодным литературным чтениям в День Царскосельского лицея, всегда поэтически-музыкальная атмосфера. Именно поэтому встречу с Владимиром Спиваковым мы предложили Джулиану провести у себя. Он с радостью согласился. Билеты разлетелись в мгновение: всем не терпелось перед концертами Спивакова в США увидеть его лично и пообщаться.

Ведущим разговора был музыковед и писатель Соломон Волков. «Поскольку мы тут в домашней обстановке, — начал он, — и учитывая то, что мы с Владимиром Теодоровичем 55 лет тому назад сидели за одной партой и друг у друга списывали (а это очень сближает!), я буду обращаться к нему на ты и называть Володей».

Первым делом Волков попросил старинного друга рассказать о программе, с которой тот приехал в Нью-Йорк с Ольгой Керн. До этого в концертах с пианисткой Спиваков всегда выступал как дирижер, а Ольга была солисткой. Теперь же солировать на скрипке будет маэстро, а Керн — аккомпанировать ему. По словам Спивакова, ему легко выступать в такой роли с Ольгой Керн: «Мы сыграны». Он назвал их взаимоотношения на концерте «соприкосновением двух душ». Ольга активно кивала этому определению.

Программа предстоящего концерта соединяет в себе противоположные по характеру произведения. Здесь и Третья соната Брамса, и Итальянская сюита Стравинского, и прелюдия Шнитке, посвященная Дмитрию Шостаковичу, и трио для фортепьяно №2 Шостаковича.

Спиваков рассказал немного о каждом композиторе. В Брамсе ему слышится такая история: после небольшой пирушки композитор возвращается домой, дамы легкого поведения его приветствуют: Herr Professor, gute nacht, он приходит к себе, зажигает камин, берет сигару, плед теплый и мечтает о Кларе Вик. Тут Спиваков сделал очередное отступление и заметил, как важно задумываться о связи музыки и языка композитора: «Почему всегда слышно, когда иностранцы играют русскую музыку? Они делают неправильные акценты. То же самое, если мы играем французскую музыку. Нужно хоть как-то понимать и чувствовать язык».

Про сюиту Стравинского дирижер рассказал, что это своеобразная интерпретация композитором увиденной Италии, нестандартный взгляд русского человека: здесь есть и традиционные маски, и итальянская опера, но персонажи сплошь русские, тот же Иванушка-дурачок.

Многие композиторы в музыкальные темы вписывали свои фамилии латинскими буквами, обозначающими ноты: в маленьком, но очень емком произведении Шнитке соединил Баха (BACH) и Шостаковича (DSCH), которые, по предположению Спивакова, были для Шнитке созвучны.

«Трио Шостаковича — это его шедевр, просто совершенство», — сказал Спиваков о последнем пункте программы. Он начал было рассказывать, какие сюрпризы ожидают слушателя при исполнении этого произведения на концерте, но его одернули, и он просто пообещал, что будет много интересного.

В воздухе заискрило, когда Ирина Абаринова упомянула недавний материал на сайте проекта «Сноб» о музыкальных критиках. Стало очевидно, что русских критиков именитые музыканты, мягко говоря, недолюбливают. «Обычно критиками становятся люди, которые сами ничего не могут создать, — печально проговорил Спиваков. — Наши критики зачастую очень унижают людей, совершенно незаслуженно». Про отношение к критике в свой адрес дирижер заметил, что он сам себе лучший суд, и добавил: «Если я вижу, что критика профессиональная, это нормально, но ее нет практически. На Западе с этим немного лучше, здесь хотя бы не унижают». Соломон Волков в тему рассказал о том, что у него хранится вырезка из The New York Times статьи главного критика, получившего в свое время Пулитцеровскую премию, где он пишет о двух «польских композиторах» — Лютославском и Скрябине. «Но вообще все недоразумения происходят из-за того, что музыканты неправильно воспринимают миссию и функцию критика. Исполнители хотели бы, чтобы их произведения оценивали и объясняли, а задача критиков очень проста — развлечь читателя и этим повысить тираж издания», — сказал музыковед.

Чтобы закрыть неприятную тему, Спивакова спросили, почему же он, успешный музыкант, переквалифицировался в дирижера.

«В каждом хорошем пианисте должен сидеть дирижер, — процитировал Спиваков пианиста Нейгауза. — А я думаю, что в каждом музыканте. Дирижер — это ритм, энергетика, понимание структуры, слух, ощущение формы, модуляции, что за чем идет, что главное, что второстепенное, как сделать так, чтобы это было единым зданием. Все это ты должен внушить, убедить в своей правоте сто человек. Это некая магия, объяснить которую я не могу, но один пример приведу. Как-то я был в Китае, и в одном городе меня попросили встретиться с симфоническим оркестром. Пожилой дирижер дирижировал первую часть четвертой симфонии Чайковского, слышно было, что это играют китайцы, а не русские люди. Я уже было собрался уходить, но мне дали дирижерскую палочку и уговорили встать перед оркестром. Я был поражен одной вещью — оказывается, можно сотворить такое: сидели китайцы, но через 5-6 минут моего дирижирования я этот оркестр не узнал».

Только что прилетевший из Москвы Владимир Спиваков пригласил всех на свой совместный концерт с Ольгой Керн и отправился отдыхать, а гости остались угощаться паэльей и долго еще разговаривали обо всем на свете, смеялись, читали стихи и играли на рояле.

Напоминаем, что специально для участников проекта — скидка 15% на билеты на концерты Владимира Спивакова и Ольги Керн. Используйте код ART13583 при покупке билетов в кассах Карнеги-холла, позвонив в CarnegieCharge по телефону 212-247-7800, или здесь.