Раф Симонс перешел в Dior

Это перемещение поставило точку в ходивших на протяжении года слухах о том, кто займет вакантную позицию в одной из главных марок в концерне Бернара Арно Louis Vuitton Moët Hennessy. За это время главой команды дизайнеров должен был стать то Хайдер Аккерман (сейчас у него своя марка), то Марк Джейкобс (на протяжении последних 15 лет креативный директор Louis Vuitton), то Альбер Эльбаз (10 лет на посту креативного директора Lanvin). По мнению некоторых представителей LVMH, слухи о назначениях «запускались» самим концерном, чтобы выявить наиболее поддерживаемого прессой и «модным сообществом» кандидата.

Назначение Рафа Симонса также подвело итог всем громким «перемещениям» этого года. Эди Слиман, возглавлявший мужское направление Yves Saint Laurent с 1996 по 2000 год, а также с 2001 по 2007 год марку Dior Homme, и занимавшийся последние пять лет только съемками для глянцевых журналов, арт- и фотопроектами, теперь креативный директор дома Yves Saint Laurent. В марку со своим именем вернулась Жиль Сандер (по слухам, Раф Симонс все же был уволен с поста креативного директора, на который был назначен в 2005 году; сама же Сандер в то время покинула марку, владельцем которой тогда являлась Prada Group).

В отличие от большинства модных дизайнеров, Раф Симонс — простой, отрицающий саму идею «звездности», крайне дружелюбный человек (что, разумеется, не мешает ему сознательно изолировать себя от «модного сообщества»). В своей студии он часто отвечает на звонки, чем удивляет звонивших. Во время работы в Jil Sander не считал зазорным поздороваться и проговорить хоть четверть часа с тем, кто случайно попался ему в коридоре. У всей «свиты», прилагающейся к нему согласно штатному расписанию, эта манера вызывала недоумение. Обо всем этом он рассказал мне сам — почти два года назад я встретился с ним в его антверпенской квартире, чтобы взять интервью для весенне-летнего номера GQ Style. Вместо положенного часа мы проговорили два с половиной, обсудили все на свете (от политики до путешествий) за бутылкой белого вина, будто старинные друзья (What a miserable day… A glass of wine? — от такого предложения не отказываются). А о моде вспомнили только под конец. Внутри его дома ничего о ней и не напоминает: ни тебе эскизов, ни манекенов, ну журналов. Из книг — альбомы по керамике (он, кстати, большой коллекционер современной керамики — от Пикассо до Стерлинга Руби, странно, что никто из критиков не вспомнил об этом, описывая его женскую коллекцию этого сезона, трикотаж из которой вдохновлен изображением с вазы Пикассо). На тумбе рядом с телевизором — подборка фильмов Хичкока (он любит смотреть фильмы один или когда в гости приходят друзья, а вот на чтение книг «нет ни времени, не желания»). В аудиосистеме — диски с музыкой Бетховена, New Order и Kraftwerk. Вокруг — работы художников и скульпторов, как в какой-нибудь хорошей цюрихской галерее, много света и свободного пространства.

Приведу несколько цитат из того разговора.

«Я не пользуюсь интернетом. Несколько лет назад мне его провели домой, но я никогда к нему не подключался. Однажды мой помощник принес мне iPad — и я подумал, что на нем прекрасно можно проверять почту в поездках. Потом узнал о стоимости роуминга — и отказался от этой затеи».

«Сидя за компьютером и общаясь с кем-то, может показаться, что ты многих знаешь и у тебя полно друзей. Это совсем не так. Идея сидеть перед монитором ночи напролет с выпученными глазами мне кажется сомнительной».

«У меня не получается спокойно отдыхать: вот плывешь в море на юге Италии, тут в голову приходит какая-то важная мысль — и ты несешься на берег, чтобы ее записать. Это, честно говоря, изматывает».

«Мода не имеет никакого отношения к искусству. Это просто вещи — хорошие или нет».

«Мне нравится слушать мнения, отличные от моего. Мне хочется, чтобы люди понимали: человек из моды — не только про моду, из искусства — помешан не только на нем, да и интервьюера интересует не только интервьюируемый».

«Давать интервью в лобби отеля или в студии — то еще удовольствие. Предпочитаю более комфортные условия, вот дома — намного лучше».

«Когда мне будет 50 или 60, я хочу заниматься чем-то серьезным. Вообще, творческая профессия без какой-либо связи с коммерцией и доходностью кажется мне наиболее привлекательной. Возможно, стоит снова начать преподавать».