Федор Павлов-Андреевич: День города. Мы были на Болотной и придем еще
СВ программе праздника почти шестьсот мероприятий. Но по-прежнему День города приглашает потреблять, а не участвовать. Вы думали о том, как вовлечь людей в празднование?
С праздниками в России туго. Почти все они — порождение советской эры, и это не хорошая добрая традиция, как какой-нибудь День матери в Бразилии, к которому бразильцы относятся как к священному, или День благодарения в Америке, а преимущественно фальшивые, формальные, искусственные истории. Нельзя судить по себе, но мой личный праздник в России в году один — Пасха. Правда, он совершенно внутренний, связанный с принадлежностью к этой земле и к этой культуре, к тому, что все люди, которых ты встречаешь этой ночью, вдруг, против обычного, сияют и целуются с тобой, и сияет город, и деревья иначе пахнут. Рождества в России почти нет, его съел великий советский Новый год, ну и оно, в любом случае, такое очень тихое, незаметное, что, может, и хорошо — опять же люди празднуют внутри. Новый год — прекрасный, но он один. 8 марта — праздник, полный мужского шовинизма: сначала подарить жене цветы, а потом адски напиться и дать ей в лицо. И хотя на подготовку всех остальных праздников — 23 февраля, Дня Конституции, Дня независимости и еще целой толпы дней — тратятся какие-то невероятные бюджеты, это просто некое выполнение обязательств чиновников перед начальством или даже, возможно, перед каким-то несуществующим формальным русским человеком, которого кто-то однажды на беду придумал и которого госмашина использует как своего адресата по умолчанию, к людям это не имеет никакого отношения.
Суть любого праздника — желание самих людей выйти на улицу или сесть за стол, праздновать. Танцевать, переодеваться, бродить, петь, находить себе подобных, любить среду своего обитания. Человек должен сам захотеть куда-то пойти и что-то сделать, ему совершенно не нужны указания, как и что праздновать, — ему только нужно чувство сопричастности. Именно поэтому совершенно этнически чужой Хеллоуин так неожиданно прижился в городах России — сам, никто его не пропагандировал! — среди молодых людей, Хеллоуин празднуют огромные толпы, хотя по радио и в телевизоре никто не призывает надеть рога и выйти на улицу.
Что касается Дня города, то надо быть честными перед собой и признать, что такого праздника не существует. Мы пытаемся сделать такое событие, в котором люди захотят участвовать. Cами. Сами придут на Покровский бульвар со своими шахматами, сядут за «Стол длиной в бульвар» и будут играть до умопомрачения. Сами наденут туфли для танго с маленьким каблуком и явятся на Сахарова, чтобы быть частью «Московского местного карнавала» (днем и вечером, а утром придут туда же, на Сахарова, с детьми, которые станут рисовать на асфальте, так что весь проспект окажется укрыт детским современным искусством, почти инсталляцией). Увы, у нас пока не все получается, потому что невозможно за два месяца все сломать и заново построить — на это нужен хотя бы год.
С Ну почему же, есть опыт парка Горького, когда Сергей Капков волевым решением практически в одночасье все изменил?
Да, парк Горького Капков сделал сразу и без всяких компромиссов. И все же это некая сравнительно небольшая территория, не целый город. К тому же с тех пор политика действий Капкова обрела некую разумную осторожность, и он в этом прав, потому что двигаться надо постепенно. Слишком много разных людей живет в городе, слишком разная у этих людей память, и ничего нельзя навязывать, просто нужно дать повод для сравнения — вот парк Горького как раз и есть такой повод. Но вот у этой постепенности есть побочные эффекты, и, к сожалению, в программе Дня города остались и ужасные ростовые куклы, и разные другие элементы, в связи с которыми я профессионально недоволен собой. Я их вылавливаю, как блох, но уже поздно, и сделать ничего с ними нельзя: культурная политика известной нам Москвы строилась два десятилетия, поменять матрицу за несколько месяцев нереально. Можно просто горько внутри себя переживать, что мало этнических событий (хотя они наконец-то появились), что миллионы живущих в этом городе людей некоренных национальностей в очередной раз поймут, что они этому городу в лучшем случае дальние родственники. Что никому не известный персонаж, не актер даже, а некий работник одного непопулярного театра почему-то будет петь под гитару на одной из площадок. А все потому, что все актеры в отпуске. «А у нас есть вот этот человек, — говорят в театре, — который отлично поет под гитару». Или что некоторые программы зовутся «Цвети Москва — краса России». Или что магазины и кафе, выбирая на специальном сайте себе обязательные постеры к юбилею Москвы, должны выбирать из 10 катастрофических вариантов (а есть Эрик Булатов, да и вообще приличные варианты, но предложить их всем не хватило времени — слишком сильны прежние устои). Или что мы не смогли настолько удлинить руки, чтобы помочь праздникам в округах и управах обрести черты цивилизации. Надеюсь, что история продолжится, и это произойдет в следующем году.
СКстати о Булатове, который нарисовал символ фестиваля. Как у вас получилось с одним из самых известных и дорогих художников мира посотрудничать?
Неожиданно просто: символ он нарисовал очень быстро и без лишних уговоров. Я позвонил Эрику, объяснил ему свой замысел, а через пару дней получил эту, на мой взгляд, отличную работу. Очень хочется, чтобы с этого эпизода началось возвращение Булатова в Москву, как несколько лет назад вернулся Кабаков. Уже сейчас идет обсуждение деталей предстоящей выставки Булатова в Москве в честь его 80-летия, Эрик и его жена Наташа должны приехать осенью в Москву, чтобы встретиться с Капковым. Жаль, что булатовский символ, возникший, когда было поздно что-либо менять, не будет видно на улицах. Зато он есть везде в диджитале — на странице «Лучший город земли» в Facebook и «Вконтакте». Еще мы сделали значки с этим символом, которые можно будет взять в магазинах «Республика». Булатовский знак уже популярен: пользователи Facebook обсуждают, не стоит ли напечатать его на майках.
СВ программе Дня города есть фестиваль «Сорок сороков» — исполнение религиозной духовной музыки в разных храмах города. Православные храмы всегда были закрыты для проведения концертов. Как вы уговорили их на это мероприятие?
У церкви свой календарь и свои праздники, она живет своей изолированной жизнью. И этот фестиваль, конечно, серьезное событие и, может быть, хороший знак.
Смысл идеи был вот в чем: есть церковные хоры плохонькие, а есть прямо великолепные, с очень сильными регентами и выдающимися голосами, порой в церковных хорах, тихо и безымянно, существуют серьезные оперные голоса и даже люди из рока или с эстрады. И вот эти хоры надо обязательно показывать, выводить за пределы резервации, потому что когда заходишь в храм и слышишь такую музыку, то не веришь себе.
Правда, учитывая последние события, ясное дело, что некая новая аудитория Дня города (те, кто раньше всегда уезжал на первый уик-энд сентября и кто, как мы надеемся, в этот раз рискнет остаться), вполне вероятно, пропустит «Сорок сороков». Я вот тут на прошлой неделе шел мимо церкви, в которую я бы по привычке обязательно зашел, хотя бы ненадолго, а тут подумал о девушках в тюрьме и прошел мимо, как-то автоматически. Понятно, что церковный хор и вообще люди, населяющие церковь, тут ни при чем, что это просто клише, владеющее сознанием, но вот поэтому мне кажется, что подобные фестивали особенно сейчас важны. Один из самых прекрасных концертов будет в храме Мартина Исповедника 2 сентября, где служит чудесный отец Валерий Степанов, и вот туда я очень советую попасть.
СНа площади Сахарова будет танго, на Болотной — молодой Маккартни. На «Оккупай Абай» — танцы. Это что — экскурсия по местам боевой славы?
Когда была «Ночь в музее», Капков участвовал в шествии художников. Оно грозило перерасти в митинг протеста с разгоном — просто потому, что его организовывали художники, люди по определению несдержанные, иначе какие же они художники. А Капков отправился туда и шел с ними, и сумел вывести эту ситуацию из поля столкновения в поле диалога, и за счет этого событие только выиграло, потому что стало понятно, что политический месседж, не потеряв своего посыла, вдруг обратился в миролюбивый, и все равно исполненный энергии акционизма. Так вот, возвращаясь к Болотной и Сахарова. Разумеется, это места живой истории. Но лозунг «Мы были на Болотной и придем еще» совершенно применим к фестивалю «Москва. Молодость. Музыка», который там пройдет. Город и люди должны делать мероприятия в тех местах, с которыми их связывают важные персональные воспоминания. И это не имеет отношения к стратегии освоения пространств, как с Триумфальной площадью, когда вдруг волшебно начинается реконструкция спорного места, чтобы людям негде было собираться. Совсем наоборот: места с историей должны быть увековечены, в них должна кипеть жизнь, там не должно быть запустения — и тем шире становится пространство для диалога, тем больше шансов, что одни люди сумеют понять и услышать других.
СЧем ты особенно гордишься в этой программе?
Фестивалем новых театров на Пушкинской — с Театром.doc, «Мастерской» и «Платформой», независимыми и негосударственными, которые выберутся на один день из камерного формата. Бульваром читателей на Никитском — с лучшими новыми писателями и дискуссиями, да и вообще всеми бульварами проекта «Стол длиной в бульвар», где люди увидят и услышат друг друга на расстоянии стола (вернее, через стол), при этом самого длинного в истории Москвы. Выдающимся public art, который появился на окраинах города. На Ясеневских прудах уже сейчас можно увидеть торчащие из воды акульи плавники, а на заводе «Флакон» стоит скульптура из деревянных панелей: огромный восьмиметровый стул, на который писает гигантская собака. Трещины в домах, по всему городу заботливо заклеенные цветным лейкопластырем. Говорящая мусорка на Октябрьском Поле. Эти ироничные предметы общественного культурного пользования останутся с людьми, что невероятно важно, так как формирует среду, в которой живут люди. И у этих людей появляется шанс начать любить свой город заново.